Горлинка Хольмгарда Книга 1
Шрифт:
– Мы идти на другой лодка дальше…– на сей раз громовой бас Хельми был направлен на Диву, которая испытывала лишь одно желание – поскорее убраться из города, в котором на нее обрушилось новое оскорбление, сравнимое со звонкой пощечиной, надолго оставляющей след. – Мы плыть на тяжелый лодка с киль дальше.
– Ладно…Где…Где та ваша лодка с килем? – Дива едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться на глазах у людей, смотрящих на нее. Скорей бы уже уйти отсюда. А там уж можно будет и расплакаться. Но только не тут. – Где лодка? Скорее же…
– Те лодки дальше. У берега. Их надо еще осмотреть…Готовы ли они к плаванью…–
– Мы должны немедля уйти отсюда…– Дива чувствовала, что начинает плакать. На сей раз уже не от обиды, а от безысходности. Ей даже некуда спрятаться. У нее нет места, в котором она бы могла почувствовать себя в покое. Даже драккар Рёрика и тот уже не спрячет ее. Ей придется вернуться в дом, где ее подстерегает Перуника. Ее заставят. – Я хочу поскорее добраться до Дорестадта.
– Сегодня отдых…– распорядился Хельми свирепо, словно погрозив.
– Нет, я сказала! Нет! – вскликнула Дива, закрывая ладонью глаза и часть лба, чтобы никто не видел ее расплывающегося взгляда. – Немедленно! Я приказываю тебе!
Хельми оказался на пределе возмущения. Кажется, он уже был готов поднять руку и ударить ее, эту вопящую бабу, возомнившую себя главой похода. Отчего она решила, что может командовать?! Ей сохранили жизнь и отправили в ссылку. Пусть радуется, что при этом ее не было велено скрутить и привязать к лошади.
– Пусть она заткнуться и пойти в изба, – процедил Хельми, обращаясь к Прохору, словно тот что-то мог поделать лишь оттого, что является ее соотечественником.
– Сам заткнись, она наша княгиня…– напомнил Прохор, не столько расположенный к Диве, сколько слишком распущенный для того, чтобы держать за зубами свой язык. Он был из тех, кто почти всегда и почти любому молвит поперек. – Княгиня, сегодня никак нельзя…– на сей раз Прохор оборотился к Диве, которая никого не слушала. – Надо ждать до послезавтра. А если лодки дырявые, то и того дольше выйдет, надо думать…
– Я тут не останусь…Не хочу! – твердила Дива, с ужасом понимая, что ее слово ничего не значит. Даже если она сейчас вскарабкается на лошадь или отыщет лодку – путешествие не продолжится. – Я твоя княгиня, делай, что я сказала…
Хельми ругался громко и страшно. Благо, его родной язык не всем был понятен. По дружине шла волна возмущения. Не всем нравились, бесспорно, глупые и опасные приказы от той, которую сказано лишь охранять, а не потакать ей. И хоть совершенно ясно, что никто ее и не слушает здесь, тем не менее, отчего же тогда нельзя взять и уйти отдыхать после трудного пути?
Возле Дивы поднялся шум. Размахивая руками, Хельми орал на нее на своем языке. И без толмача было ясно, что он недоволен. Гуннар тоже не отличался вежливостью. Его резкие реплики слышались с другой стороны от Дивы. Прохор и подоспевший Надежа пытались доводами вразумить княгиню. Все остальные ее провожатые, пеняя на нее, недовольно гудели, сжавшись вокруг плотным кольцом. В глазах присутствующих она была лишь бесполезной женщиной, которую и слушать не надо. Никто пока не касался ее и не пытался отвести в избу насильно. И все же ей стало казаться, что сейчас ее кто-то
– Дайте пройти! С дороги, – в гущу толпы пробился Миронег, которому уже все было известно. Однако в отличие от всех присутствующих он ведал и причины, побудившие молодую княгиню Новгорода к внезапному отъезду. – Пропустите меня…Княгиня…Дива…Что же так…– очутившись возле своей гостьи, Миронег выставил вперед ладони, словно желая удержать Диву в городе. Он ничего не знал о том, как они живут с Рёриком. Но он полагал, что жена князя Новгорода не должна покидать Ладогу в слезах. Слезы некоторых женщин стоят дорого. И да, Миронег с ужасом осознавал, что его город, некогда обладавший торговой мощью, сравнимой с мощью Хедебю, теперь зависим от грозного соседа. И кажется, сосед этот благосклонен и дружественен, но надолго ли. Не следует сердить его и лучше следовать всем предписаниям. Не самая доблестная линия, но единственно возможная пока. – Не нужно спешить…Дорога долгая и опасная. Княгине нужен отдых. Для нее уже подготовлены покои. В которых она сможет отдохнуть. В одиночестве…– последние слова Миронег выделил особенно.
– Я не пойду…– ответила Дива после промедления. И тут же прокатилась волна нового недовольства. Теперь уже возмущались абсолютно все. Ну разумеется, эта бездельница сидела на лавке и любовалась рекой и лесами, пока им всем нужно было сделать так, чтоб ее лодка доплыла до Ладоги. И теперь людям нужен отдых, они устали!
Никто все еще не решался хватать Диву за шиворот и вести куда-то, хотя, вероятно, это было бы действеннее любых слов. И все-таки они ей не ровня. Впрочем, кому-то придется поставить ее на место. Кто-то должен будет отважиться на подобную дерзость, а остальные будут ему благодарны за это.
– Княгиня…Дива…– обратился Миронег к своей несостоявшейся невесте. Он понимал только одно – она должна вернуться в избу, дружина должна отдохнуть, а после гости покинут Ладогу. Прием должен быть и будет оказан. Все пройдет своим чередом. Дива никуда не уйдет сейчас и, уж точно, никакой Хельми не потащит ее за косы в избу, грозя искалечить несчастную. Ему, Миронегу, здесь не нужны происшествия. – Не надо поспешности. И не надо волновать людей попусту…
– Я не…– промямлила Дива, которой было трудно противостоять недовольной толпе. Она бы и не пошла на такое осознанно, если б только не была слишком расстроена.
А тем временем недовольство уже дошло до края и было готово выплеснуться в нечто недозволенное. Кто-то уже подтолкнул к Диве ее служанку, но и от этого жеста прока было не больше: служанка лишь еле промямлила что-то.
– Надо идти в дом, пойдемте…– Миронег вдруг ухватил Углешу под локоть. Растерянная служанка Дивы, понуждаемая руками Миронега, уже увлекала хозяйку к избе, разумеется, подталкиваемая самим князем Ладоги. Несмотря на внешнюю вежливость и рассудительную покорность обстоятельствам, никто не отменял его решительного нрава.