Горняк. Венок Майклу Удомо
Шрифт:
— Вы мистер Удомо? — спросил Джонс.
— Да.
— Я — Джонс, начальник службы безопасности.
Легкая улыбка скользнула по губам Удомо. Джонс усмехнулся.
— Это всегда производит впечатление. Но я подошел к вам только затем, чтобы познакомиться и посмотреть, что вы за человек. Вы не будете возражать, если я сяду?
— Пальма мне не принадлежит, — сказал Удомо.
Джонс сел рядом с ним и прислонился спиной к стволу.
— К сожалению, я курю только трубку… Но могу предложить табаку…
— Я не курю… Откуда вы узнали, что я здесь?
— Служба безопасности не настолько расторопна. Я был у доктора
Удомо по-прежнему невозмутимо смотрел вдаль.
— Я только что получил последний номер «Освободителя», — спокойно продолжал Джонс. — Недостает ему вашего блеска. Вам, по всей вероятности, не удастся получить его, так как журнал здесь запрещен, но я могу одолжить вам свой экземпляр. Если мои сведения верны, вы собираетесь издавать здесь газету?
— А разве это запрещено законом?
— Нет. Вполне возможно, вы принесете много пользы. Я считаю, что Совет вождей и старейшин и в особенности старый Эндьюра нуждаются в хорошей встряске. А вы, судя по вашей прежней редакторской работе, сумеете встряхнуть их. Но это мое личное мнение. Отнюдь не официальное. Не думаю, чтобы его разделяли в канцелярии губернатора. Все они за то, чтобы старый Эндьюра исполнял свои обязанности, пока наконец, в благодарность за все заслуги, ему не позволят сформировать первый кабинет министров. Они ничего не видят дальше собственного носа… Только служба безопасности знает, как неспокойно сейчас в стране.
Удомо повернул голову и смерил холодным взглядом желтоволосого человека, сидевшего рядом.
— Что вы хотите?
— Я уже сказал: просто хочу с вами познакомиться. Ну вот, можно считать, что знакомство состоялось. Я был бы рад, если бы вы как-нибудь заглянули ко мне, когда будет настроение. Если настроения не будет, что же, я пойму. Я возглавляю службу безопасности, и вы, естественно, можете подумать, что здесь какой-то подвох. Но уверяю вас, это не так, и, если представится случай, я вам это докажу. Даже полицейские имеют право на свободное время и личных друзей. Мы на Холме живем слишком замкнуто. Во всяком случае, вечерами я по большей части дома, и, если бы вы как-нибудь заглянули ко мне выпить рюмку-другую виски или поужинать, я был бы рад. Ну, я пошел. Очень приятно было познакомиться. Номер «Освободителя» я вам пришлю, но, поскольку для широкой публики он запрещен, должен просить вас никому не передавать его. И еще я пришлю вам «Правила печати», чтобы вы знали, что вы себе можете позволять и что нет. — Джонс встал и выбил трубку. — Подвезти вас домой?
— Нет, спасибо.
— Здесь ведь нет автобусов, как в Лондоне.
— Как-нибудь не заблужусь, — сказал Удомо.
— Что ж, до свиданья, мистер Удомо. Не забудьте о моем приглашении. Жду в любое время.
Удомо провожал человека взглядом, пока тот не сел в машину. Странное, чуть насмешливое выражение не сходило с его лица. Когда машина исчезла из виду, он встал, перебросил пиджак через руку и по тропинке, взбегавшей на Холм, зашагал в город.
В тот же вечер Удомо встретился с тремя коммерсантами.
3
Удомо долго смотрел на первую страницу завтрашнего номера «Куинстаун пост». Заголовок, набранный крупным шрифтом, гласил: «Поможем бастующим!»
Под кабинет Майкла была отведена убогая комнатушка на втором этаже ветхого полуразвалившегося здания. Дощатый пол был черен от грязи, единственное окошко покрыто таким слоем пыли, что почти не пропускало света. Одно стекло было выбито, дыра заткнута пожелтевшей от времени бумагой. В кабинете стояли стол, стул и две скамейки. Старая пишущая машинка примостилась на краю столь же старого некрашеного, заваленного бумагами стола.
Удомо с досадой смотрел на заголовок.
Эти чертовы коммерсанты только и думают, к чему бы придраться: то одно нельзя, то другое. Сейчас такой удачный момент, а они боятся.
— Не затем я приехал, чтобы плясать под их дудку, — раздраженно сказал он вслух.
Один из двух корректоров просунул голову в дверь.
— Вы кого-то звали?
— Нет, — резко ответил Удомо.
Корректор скрылся на веранде, где располагалась корректорская.
— Я должен вырваться, — сказал Удомо.
Майкл всецело зависел от этих коммерсантов. Без их денег газета не могла существовать. Они уже были у него сегодня и требовали, чтобы газета перестала поддерживать бастующих. Допотопная типография, этот домишко, бумага — за все платили они.
Полгода он работал как вол — и что же? Конечно, его знают в городе, его уважают. Да на кой черт ему уважение! А эти подлые интеллигентики оказались ничуть не лучше коммерсантов. Распинались в преданности, пока дело не дошло до кошелька. Стоило предложить им выкупить у коммерсантов газету, как они тут же в кусты. Куда весь энтузиазм девался! Будто и не они возмущались Советом старейшин и горели желанием создать новую партию. Вот негодяи!
Он схватил красный карандаш и сердитым движением жирно перечеркнул заголовок. К черту проклятых дельцов вместе с их деньгами! Он не позволит обращаться с собой, как с пешкой. Удомо встал и пошел к двери.
— Задержите гранки, — сказал он корректорам, клевавшим носом на веранде. — Сегодня, возможно, придется посидеть допоздна. Скажите наборщику, чтобы пока ничего не набирал. Только пусть никуда не уходит. И вы оба тоже. Я постараюсь вернуться как можно скорее.
Он загрохотал вниз по угрожающе шаткой лестнице, выбежал из грязного, вонючего двора на такую же грязную улицу. Горячий воздух, волнами подымавшийся от раскаленной земли, ударил в лицо. Ему стало трудно дышать, пришлось замедлить шаги. Он шел по направлению к базару.
— Мистер Удомо, сэр! Такси? — Небольшой автомобильчик притормозил рядом с Удомо. Улыбающийся шофер высунулся из окна.
— Денег нет, — улыбнулся в ответ Удомо.
— Отвезу даром. Мистер Удомо — хороший человек.
— Да мне недалеко, — сказал Удомо.
— Зачем ходить пешком, когда можно ехать даром?
Удомо обошел автомобиль, сел рядом с шофером.
Город кишел легковыми такси. Семьи, а то и целые кланы часто вскладчину покупали автомобиль, чтобы пристроить к делу какого-нибудь юношу.