Горные дороги бога
Шрифт:
Второй незнакомец мужеского пола едва ли разменял в своей жизни два десятилетия: и многочисленные юношеские прыщи, и редкие волоски на подбородке громко заявляли о юности. Слава Божу, одет он был вполне сообразно времени, в котором живет, правда, пухлая от вложенных листов книга, которую юнец благоговейно держал в руках, явно заботила его больше, чем красота внешнего вида.
Странная троица, не произнося ни слова, подошла к столу, где я завтракал, уселась на лавке по другую сторону и выжидательно на меня уставилась. Конечно, оттенками чувств все три взгляда немного различались.
Каждому из троих от меня явно было что-то нужно. Что-то одно на всех.
– Чем могу служить? – брякнул я первое показавшееся уместным приветствие и, похоже, не ошибся с выбором: пришельцы заметно приободрились.
Первой слово взяла трактирщица. Вернее, затараторила:
– Мы не могли и надеяться, что на наше послание откликнутся! В столицах ведь так много важных дел, особенно у высоких чинов! Позвольте выразить вам свое почтение и заверить, что…
Обстоятельства, прежде загадочные и туманные, прояснились мгновенно: меня приняли за другого. За кого-то из Цепей или представителя прочих дарственных служб.
Зачем захолустному поселению понадобился кто-то из людей, облеченных властью, я даже не пытался предположить. Зато отчетливо понимал: если сейчас встану и заявлю, что они ошиблись, рискую не дожить до вечера. Звенья так просто никто не зовет, предпочитают обходиться без них. Но если уж позвали, значит, дело серьезное. А у меня три бабы на руках…
– Довольно. Я благодарен за оказанный прием, но ни одной лишней минутой не располагаю.
Женщина понимающе кивнула, обрывая свою скороговорку.
– Итак, в чем состоит ваше прошение?
Троица переглянулась и снова уставилась на меня. Надо сказать, с удивлением и некоторым разочарованием.
Ну конечно, они наверняка рассчитывали, что приедет человек, от начала и до конца вызубривший их беды и тревоги, взмахнет рукой, и, как по волшебству, все само собой наладится! Придется их огорчить. Пусть я и не тот, за кого буду пытаться себя выдать, думаю, уйду недалеко от истины, показав, что Цепи состоят из людей, а люди…
Люди это люди.
– Бумаги рассматривались чинами над моим. Я не принимаю решения, а лишь исполняю их.
Такой ответ не помог пришельцам воодушевиться, но успокоил. И беседу продолжил юнец, водрузивший свою ношу на стол и раскрывший замусоленные страницы.
– Зачитать? – спросил он, обращаясь ко мне.
Я поморщился:
– Лучше расскажите своими словами. Фигуры речи, используемые в подобного рода прошениях…
Как ни странно, это предложение обнадежило моих собеседников.
– Прошение было направлено от имени городских старейшин. Одного старейшины, – поправил себя рассказчик, поймав укоризненный взгляд старика. – И одной семьи основателей.
– Основателей? – не мог не переспросить я, и мне охотно пояснили, правда предварительно найдя нужную запись в книге:
– Ганна-Ди появилось в год шестьсот пятидесятый от основания Дарствия. Это было поселение на землях,
Что-то слышал краем уха. Еще от отца, когда тот любил вспоминать о служебных делах за вечерней трапезой. А хороших мастеровых и правда всегда и всюду ценили. Настолько, что одаривали даже куда большими сокровищами, чем земля.
– С тех пор сменилось два поколения. К первым семьям начали присоединяться другие, да и сами семьи выросли, и тогда советом старейшин было принято решение просить об изменении положения. Просить о том, чтобы Ганна-Ди вошло в регистр Дарствия как настоящее поселение.
Разумно. Три дома с огородом что были, что не были – поди докажи. А вот на поселение мало кто посмеет покуситься.
– Прошение было удовлетворено последним днем осени года семьсот двадцать восьмого от основания Дарствия. Но, поскольку средств и намерений содержать Наблюдательный дом у старейшин не было, в Ганна-Ди был назначен Смотритель.
Вот ведь жадюги! Хотели и хвостом покрутить, и при деньгах остаться. Но, может, сейчас передумали?
– И о чем же вы попросили теперь?
– О том, чтобы его забрали обратно.
Это сказала трактирщица, причем с хорошо прослушивающимся в голосе недовольством.
– Хотите все же оборудовать Наблюдательный дом в поселении?
– Нет, Боженка нас упаси! – всплеснула руками женщина. – Это еще вдвое расходов, если не втрое, а мы тут не такие уж богачи.
Мне не пришлось притвориться растерянным:
– Но тогда…
– Нам довольно и Смотрителя. Только не такого!
Признаюсь, заявление меня ошарашило. Наверное, потому, что я и подумать не мог о подобном развитии событий. Мне казалось, что Смотрителя спускают сверху, как нечто не вызывающее возражений, а оказывается, кто-то может быть не рад «подарку». И более того, делать все возможное, чтобы…
– В дарственных уставах есть одно положение, – перехватил нить беседы юнец. – Вот, смотрите. – Он откашлялся и зачитал, видимо, воображая себя городским глашатаем: – «Буде Смотритель, попечению которого вверены земли и люди, говорить или совершать действия, несущие вред или иной урон его подопечным, такового проступника надлежит немедленно отстранить от места».
– Вред или иной урон? – повторил я, обращаясь к самому себе, но ответ получил из другого источника:
– А какой вред может быть? Душегубство, к примеру. Вон человека-то убили вчера? Убили. Пусть он не местный, из дальней деревеньки, но ведь умер здесь, в Ганна-Ди, так что, можно считать, есть вред.
Трактирщица, как видно, была готова ухватиться за любую возможность, чтобы поквитаться со Смотрителем. С чего бы? Неужели…
Ну да, вчерашний вечер. Шумная ватага наверняка не в первый и не в последний раз появилась в трактире. И вряд ли кто-то из них хоть раз заплатил за еду и питье. В большом городе такие дела обычны, потому что посетителей всегда много, и то, что потерял на одних, можно с лихвой восполнить на следующих. Но здесь не проходной двор. Жителей не слишком много, а значит, кормежка бесполезных оболтусов наносит ощутимые убытки.
Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги
