Город чудес
Шрифт:
«Потому что я все меньше и меньше уверен, что это сработает».
Тати щурит глаза, наблюдая за крышами жилых домов через прицел винташа. Правое плечо болит от отдачи, но потом она видит, как появляется сенешаль, и забывает про боль.
Она наводит на него прицел и стреляет. Попадает в плечо, и на долю секунды тварь спотыкается — что ж, быть может, Сигруд сумеет воспользоваться этой долей секунды.
— Он направляется к Ивонне, — говорит Шара. — Я так думаю.
— Да. —
— Не знаю.
Тати опять стреляет — это последний патрон в обойме. Пустая обойма, щелкнув, выскакивает из винташа. — Следующую, — говорит она, протягивая руку. Мать дает ей полную обойму. Тати вставляет ее, толкая, пока затвор не встает на место, посылая первый патрон в патронник. Она поднимает винташ к плечу, но потом медлит, заметив взгляд Шары и ее широкую улыбку. — Ты чего так смотришь? — спрашивает Тати.
— Ничего, — говорит Шара. — Я просто… просто хочу это запомнить. Сохранить. Мы так много теряем. Надеюсь, я это сохраню до поры.
— До какой такой поры?
Шара отворачивается, мрачнея.
— Да так. Никакой.
Сигруд снова поворачивает за угол и мчится по главной улице, которая идет вдоль черной стены, обратно к подножию лестницы. Ему надо занять позицию перед желтым кирпичным зданием на углу, и побыстрее — но сенешаль бежит не тем маршрутом, на который рассчитывал дрейлинг. Он надеялся, что тварь повернет в переулок, рассекающий жилые дома, но из-за того, что сенешаль его каким-то образом отслеживает, он выбирает более простую дорогу и выбегает на главную улицу, чтобы срезать угол.
Сигруд бросает взгляд на кирпичное здание на углу, выкрашенное в ярко-желтый цвет, на окно на втором этаже. Сенешаль выскакивает, низко держа копье, и тишина гудит вокруг него.
Может, увести тварь обратно в лабиринт жилых домов? Но дрейлинг знает, что времени не осталось. Он мчится к желтому кирпичному зданию, отчетливо осознавая, что не успеет.
Даже если Тати будет стрелять, он все равно не успеет.
Тати выпрямляется.
— Что-то не так.
Она целится и стреляет, попадает сенешалю в живот, но тварь продолжает бежать.
— Знаю, — говорит Шара.
— Это слишком опасно для него! — кричит Тати.
— Я знаю!
Тати жмет на спусковой крючок, винташ щелкает. Она моргает, смотрит на свое оружие.
— Осечка! Вот дерьмо!
Она в ужасе смотрит, как Сигруд мчится по улице, такой маленький, такой крошечный по сравнению с черной фигурой сенешаля.
— О нет, — говорит она. — О нет…
Шара садится ровнее и смотрит в окно, ее лицо спокойно и внимательно.
Сто футов до здания. Пятьдесят. Он
«Пожалуйста, Ивонна, — думает Сигруд. — Только бы ты была готова…»
Он невероятным образом успевает к желтому кирпичному дому, но видит по теням позади, что сенешаль собирается его отрезать, не дать ему скрыться в следующем переулке.
Он резко поворачивает, надеясь, что сумеет отпрыгнуть в сторону и пройти под взметнувшимся копьем сенешаля, но…
Вспышка тьмы.
Оно близко, понимает дрейлинг. Слишком близко. Копье летит в него.
Громкий хруст. Правая сторона тела теряет чувствительность.
Сигруд пытается отступить, но не может. Он не в состоянии пошевелиться.
Дрейлинг тупо озирается вокруг в поисках источника звука и понимает, что тот раздался позади — там, где копье вонзилось в кирпичную стену.
Он опускает взгляд.
Копье вонзилось в кирпичную стену после того, как пробило насквозь его правую грудную мышцу, рядом с плечом. Прямо там, где оставило маленькую темную отметину всего лишь несколько дней назад.
Сигруд пытается вдохнуть и не может. В груди у него бушует жуткая боль.
Сенешаль приседает, приближая к его лицу свою гладкую физиономию. Сигруд невольно ощущает, что тварь преисполнена злорадного ликования от своей победы.
И он знает, что это победа. Сигруд йе Харквальдссон видел достаточно смертельных ударов, чтобы распознать еще один.
— Нет! — кричит Тати из окна. — Нет, нет, нет! — Она роняет винташ и белеет, когда сенешаль протыкает Сигруда, пришпиливает его к стене.
Шара Комайд молча встает и идет к лестнице вниз.
Сенешаль наклоняется к Сигруду, и его тишина превращается в странное урчание, которое он ощущает в костях.
Дрейлинг кашляет и с трудом смеется. Ухмыляется в лицо твари. Он надеется, она умеет читать по губам и понимает его слова:
— Не слишком близко. Не хочу, чтобы она меня оцарапала, когда вскроет тебе брюхо.
Сенешаль склоняет голову набок и смотрит наверх…
Как раз в тот момент, когда Ивонна прыгает из окна второго этажа желтого кирпичного здания с Пламенем в руках.
Удар сильный и точный. Лезвие рассекает шею сенешаля, как соломинку.
Голова сенешаля падает на мостовую с глухим ударом — и это означает, с трудом соображает Сигруд, что звуки вернулись.
Следом за головой падает высокое тело с длинными конечностями, словно рушится подвесной мост. Ивонна падает рядом с трупом, катится — и Сигруд понимает, что приземление вышло жестким, она могла растянуть или сломать лодыжку. Стройкова поворачивается, видит, что он пришпилен к стене, и от ужаса у нее открывается рот.