Город грехов

Трещев Юрий

«Была среди танцующих женщин и Лиза… я видел, как прыгали ее рыжие косички… ночью, когда она спала, я ласкал ее груди… и падал в пустоту, в яму сна… помню, не за что было уцепиться руками… а проснувшись, не знал, существую ли я… или я сам себя выдумал, чтобы заполнить пустоту вокруг… помню, как-то, роясь в забытых вещах, я наткнулся на странную книгу… удивления достойная была эта книга… всякий, кто открывал ее, находил в ней свою историю… ночью меня преследовал кошмар… он исключил меня из числа живых людей и низвергнул в ад, потом вознес на небо к богу, который одним дает, а другим только обещает… на небе я был недолго… и очутился в пустыне…

помню, я стоял и озирался, когда появилась блаженная… она молча улыбнулась мне и пошла прочь… я последовал за ней… я шел, не оглядываясь… и все же я не смог удержаться, оглянулся и увидел за спиной яму и облако пыли над ямой… это все, что осталось от города… помню, что-то похожее я уже видел в детстве во сне и обмочился от страха… а однажды я увидел, как вода распахнула двери комнаты… сон предупредил меня о потопе… в ту ночь вода затопила нижние улицы города… сон не ошибся и я предпочел доверить свою жизнь кошмару… я плыл на кровати по улице, вытягивая шею и озираясь по сторонам… всю ночь я плавал и уже стал опасаться, как бы не остаться в этом сне навсегда, как потомок Ноя, о котором всегда говорят в связи с потопом, когда услышал голос, мрачно и запутанно предсказавший мне мою судьбу: «Ты будешь долго блуждать, но в конце пути ты попадешь в объятия бога…» — Голос доносился из руин женского монастыря… помню, как я блуждал в темных безлюдных чертогах подземелья, искал того, кто предсказал мне будущее, но не нашел… не могли же камни говорить?.. иногда я натыкался на монахинь… ужасная участь постигла их… они спали, когда произошло землетрясение и похоронило под обломками стен всех спящих…»

Размышляя о делах бога, писатель заснул.

Во сне писатель шел по улице и очутился на кладбище. Повсюду росли кресты.

Писатель остановился у открытого гроба.

«Кто умер?.. странно… вместо мертвеца лежат цветы… лилии, анемоны… анемоны уже увяли…»

Писатель огляделся.

Светало. Крыши, деревья пылали. Вставало солнце.

— Как торжественно… расплакаться бы, но нет слез… — пробормотал писатель и очнулся.

Взглянув на гроб с телом жены, он увидел на лице жены тени смерти и почувствовал вонь благоухания ее.

«Отошел от жены запах сладости, которым она три дня поддерживала себя…» — подумал писатель. Накинув на лицо жены вуаль, он подошел к окну и приоткрыл створку.

Он стоял, обратив свой взор к небу и размышлял о делах бога и смерти, и перед его глазами тысяча лет были словно один день…

2

Города как люди, одни гибнут, другие поднимаются, растут довольно беспорядочно и непоследовательно, и снова гибнут, когда их жители затевают войны и ведут их с сомнительным успехом.

Обычно это происходит в смутные времена.

В смутные времена лица людей становятся отталкивающими, а их речи напыщенными и высокомерными.

Историки описывают эти времена прозой, поэты — стихами.

Бог созерцает, не вмешивается…

Был второй день недели.

Секретарь мэра рылся в бумагах и делал выписки изысканным слогом.

Выглядел он ужасно, он был рыжий, тощий, бледный, с лицом павиана, с безобразящими его манерами и неестественными позами, какие заставляла принимать его должность.

Уже который год секретарь писал книгу о мэре, выпуская из виду все, что казалось ему неизящным и неинтересным. Кое-какие факты он искажал, чтобы придать изложению занимательность.

Он очень вольно обращался с фактами. Общее суждение о степени достоверности фактов в биографии мэра в изложении секретаря было очень неблагоприятно. Критики, высказывающие это мнение, ставили ему в вину произвол и неполноту изложения, говорили, что книга содержит важные и, в общем, достоверные сведения, хотя и соединенные с ошибочными представлениями.

Книга напоминала собрание подготовительных записей. В ней были и ошибки, и нелепости, и лакуны, которые касались отношений мэра с женщинами, а также происхождения мэра и вмешательства судьбы, которая долгое время не играла сколь-нибудь заметной роли в его жизни.

Мэр был человеком низкого роста, ноги у него были короткие и кривые, но шаг он имел твердый. Кроме сочинительства он увлекался актерским делом и философствовал.

— Хорошо снаряжен для смерти тот, кто сходит в гроб, зная истину… — говорил он.

Жил мэр на вилле, окружив себя картинами и статуями. Он привык к роскоши. Страдая от бессонницы, он по ночам уже несколько лет писал роман, главными героем которого был он сам и примадонна, порочная женщина. Мэр был уверен, что знакомство с пороками приносит больше пользы, чем познание добродетелей.

— Неисповедимы пути не только Бога, но и Сатаны… — убеждал он секретаря.

Секретарь не всегда мог понять суть и внутренний смысл многих событий в жизни мэра, а также мотивы его поведения в той или иной ситуации.

Иногда мэр был гением, иногда обычным человеком, бывало и так, что он впадал в безумие, и под предлогом невменяемости не только говорил о том, о чем запрещено было говорить, но и действовал.

Как-то, блуждая по городу, мэр наткнулся у руин женского монастыря на толпу, окружившую оратора. Приняв вид, какой обычно имеют люди, лишившиеся ума, оратор взывал к толпе. Говорил он стихами.

Люди стояли и слушали оратора, некоторые смеялись, думая, что он безумный и говорит под воздействием беса, но были и такие, которые видели в нем самого беса. Бледные, подавленные они стояли, скрестив руки на груди.

Оратор между тем кричал в исступлении:

— Кругом враги, засады… бегите прочь… или вы думаете, что в этих руинах зарыто царство божие?.. вон, вон из города… бегите, несчастные, может быть, еще успеете спастись… город проклят по приговору разгневанного бога…

Люди сходили с ума от страха и бежали, куда глаза глядят.

Мужчины бежали, не оглядываясь.

Женщины оглядывались, и превращались в соляные столпы.

Впереди людей бежали крысы, позади — ползли змеи.

Заразив горожан своим безумием, оратор как будто успокоился, затих, затаился в руинах женского монастыря.

Говорили, что он пишет там хронику города…

Ночью мэр не спал. Он читал роман поэта, пытался понять смысл проклятия.

«Яма раскроет свою пасть и пожрет город…» — прочитал мэр и взглянул на город, над которым висело облако золы и раскаленных углей. Так ему показалось…

Той же ночью мэр продиктовал секретарю распоряжение арестовать поэта и сжечь его роман…

* * *

Огонь лизал страницы книги, исписанные с лицевой и оборотной стороны, и пожирал их, но буквы окрылялись и вились роем. Они оставались буквами среди букв, собирались в слова, фразы. Люди слышали их смутную речь, правда, они не знали, кто с ними говорит и о чем…