Город Летучей мыши
Шрифт:
– Прошло столько лет, экселенц… Все уже давно про это забыли.
– Послушайте, Мишточ! Это неприемлемо. Не в этом случае. Этот ваш «профессионал» обвел вас вокруг пальца. Он воспользовался информацией, которую вы ему предоставили, похитил хронику, осознал её ценность, и где-то припрятал. А сам укрылся от нас в турецкой тюрьме. Как вы думаете, чем он займется, когда отсидит своё и выйдет на свободу? Представляете себе последствия, если эта рукопись всплывёт?
Мишточ молча кивнул.
– Нужно действовать немедленно. Я приказываю вам
– Прикажете его устранить?
– Только после того, как выясните, где он спрятал рукопись. Только после этого, слышите? Сам Рюггер нам не нужен. Нам нужны сведения, которыми он обладает. А после этого он должен исчезнуть. Но сначала нужно его вернуть… Он ведь немец?
– Австриец, экселенц.
– Ну, так пусть запустят процедуру его выдачи австрийской полиции. Или произведут обмен. У вас же есть там кто-то?
Мишточ кивнул.
– Вы должны выбить из него всё, что он знает. Любыми способами. Если надо, пытайте, делайте что хотите, но заставьте его говорить. А потом он должен исчезнуть.
– Слушаю, генерал.
Глава 9. Боксерская стойка, ошибка нацистов и говорящий след.
2013 год. Берген, Норвегия.
Судмедэкспертиза располагалась в подвале и имела отдельный выход во двор. Когда начальство запретило курить в здании, злостные курильщики протоптали сюда дорожку. На заднем дворе можно было подымить, не опасаясь нарваться. Но эта ситуация очень не нравилась старому Уве Турульссону, который гонял пришельцев, вторгавшихся в его мрачное королевство.
Сейчас Турульссон колдовал над обугленным трупом, лежащим на оцинкованном столе в безжизненном свете софитов.
– Случай, в общем, типичный – разглагольствовал Турульссон. Красные пятна на его обвисших щеках говорили, что к своей карманной фляжке он уже приложился, и не раз. – Видишь, как руки сжал, бедолага? Будто боксер. Это не он сжал. Это от огня. Если, к примеру, тебя в костер кинуть, тебя тоже в такой стойке найдут.
– Умеешь утешить! Лучше скажи, зачем жгли? Хотели избавиться от трупа?
– Избавиться? Запомни: если хочешь избавиться от трупа, самое глупое, что можно придумать – это попытаться его сжечь. Если, конечно, у тебя нет доступа к крематорию или, на худой конец, к кочегарке.
– Это почему?
– Почему… Во время Второй мировой на Украине нацисты массово расстреливали евреев, цыган, партизан, и прочих неугодных, и скидывали трупы в большой овраг. Бабий яр, так называется это место. Там скопилось примерно 200 тысяч тел. А когда немцам пришлось отступать, и они поняли, что за это вскоре придется держать ответ, решили скрыть следы своих преступлений и сжечь трупы. Жгли днём и ночью, но сжечь удалось едва десятую часть. Потому что для сожжения одного человека требуется целый грузовик дров и больше суток времени. В результате оставшиеся трупы свидетельствовали против них на Нюрнбергском процессе.
Трудно, очень трудно бесследно
А вот на что действительно способен огонь – это изменить тело до неузнаваемости. Вспомни, как бывает, когда жаришь барбекю. Если хочешь, чтобы труп остался неопознанным, тут огонь – самое оно. Мать родная не признает!
– Причину смерти установить смог бы?
– Смог бы. Если бы ты не мешал, – хохотнул Турульссон. – Короче, тут такое дело. Орудий убийства было несколько. Самое очевидное – огонь. Но умер он не от этого. Признаки отравления угарным газом отсутствуют. В дыхательных путях нет следов копоти, нет ожогов на слизистой. Концентрация карбоксигемоглобина в крови в норме. А значит, что? Значит, когда его подпалили, он был уже мертв.
– А причина смерти?
– Пока точно сказать не могу. Есть у меня несколько версий, но их надо ещё проверить… А это не быстро.
– Понятно. Об отпечатках, я так понимаю, можно и не мечтать. Что-нибудь еще?
– Ничего! В карманах пусто. Обуви нет. С одежды срезаны все ярлыки. Всё, по чему его можно было бы идентифицировать, уничтожено.
– Зачем?
– А это уже тебе разгадывать. Мое дело – не «зачем», мое дело – «как».
– Ладно, если что-нибудь ещё найдешь – позвони.
Невнятно хмыкнув, Турульсон проводил его взглядом до двери, а когда дверь закрылась, вынул из кармана фляжку и сделал смачный глоток.
Чтобы перебить прилипчивые запахи прозекторской, от которых слегка подташнивало, Хакон зашел в закуток, где стояла кофеварка. От стаканчика крепкого кофе полегчало, но все испортила Фрита.
– Шеф спрашивает, написал ли ты объяснительную. Насчет опоздания. – пропищала она в телефон.
– Скажи, пишу, – рявкнул он и бросил трубку.
Телефон зазвонил еще раз.
– Какого чёрта, я же сказал… – начал он, но это оказалась не Фрита, а Астри.
– Тихо, тихо! – успокаивающе сказала она. – Отпечатки шин пробили по базе. Следы оставлены полицейской машиной. Ребята, видимо, патрулировали дорогу, ну и завернули туда. Похоже, это нам ничем не поможет.
– Дай-ка угадаю. Машина была из Лэгдена?
– Сейчас посмотрю. Да, точно. Ну и что?
– Есть одна версия. Съезжу, проверю.
– Не поделишься?
– Нет.
– Как знаешь.
Главап 10. Паромщик, таксист, и почтовая квитанция.
Сентябрь 1988 года. Берген, Норвегия.
Задание, полученное Рюггером, предусматривало два пункта: заставить замолчать археолога и изъять у него рукопись, указывающую на местонахождение Мемуара Лазаря. Пока что был выполнен только первый пункт. Но Рюггер собирался выполнить и второй. Очевидно, что археолог не врал, и рукопись действительно выкрала эффектная иностранка, выдающая себя за журналистку. Стало быть, надо найти эту девицу.