Город, опутанный злом

Грант М.

Извлекла из-под плаща два конверта. Протянула их Эстель; тихо произнесла:

– Это для вашего отца. Он должен вскрыть маленький конверт и ознакомиться с его содержимым. В нем объяснены доказательства, хранящиеся в большом конверте.

Эстель кивнула, взяла конверты и поспешила вниз, к отцу. Тот стоял на крыльце; простившись с провожавшими его членами Общественного совета, вошел в дом вместе с Эстель. Девушка протянула ему конверты; войдя в кабинет, судья вскрыл меньший, достал лист бумаги и принялся за чтение.

Его глаза

вспыхнули. Он смял записку Тени и бросил в пылавший в камине огонь. Оглядевшись в поисках места, где можно было бы спрятать большой конверт, заметил музыкальный шкафчик. Открыл его и положил конверт в нижний ящик.

– Здесь он будет в безопасности, - сказал судья дочери.
– Позже я передам его Луи Уайлдертону и поясню содержимое. Может быть, - судья посмотрел в сторону лестницы, - да, я полагаю, что должен объясниться с нашим другом, несмотря на то, что он достаточно полно изъяснил все в своей записке.

Но прежде, чем судья начал подниматься наверх, кто-то позвонил у входной двери. Полагая, что это вернулся кто-то из Общественного совета, судья подождал, пока Эстель откроет. Вошел человек, с полным, лунообразным лицом. Снял шляпу, обнажив лысоватую голову. Увидев судью, бросился к нему с возгласом:

– Судья Бенбрук! Вы снова нарушили мои предписания. Вынужден настаивать на том, чтобы вы, как мой пациент, воздерживались от новых волнений...

– Входите, входите, - усмехнулся судья Бенбрук.
– Вы кое о чем забыли, доктор Ланден. Я платил вам за то, чтобы вы поставили меня на ноги. Вы в этом преуспели. Так что мне больше незачем выполнять ваши предписания.

– Но лекарство, которое вы принимаете...

– Хорошо себя зарекомендовало. Позвольте, доктор; помню, вы когда-то говорили мне, что я вскоре поправлюсь. И что как только слабость исчезнет, я снова могу вернуться к прежнему образу жизни.

– При условии, что ты будешь продолжать принимать лекарство, - добавила Эстель, кивнув отцу.
– Именно таковы были слова доктора Ландена.

Ланден поморщился. Он припомнил свои оптимистичные заявления.

– Хорошо, - решил он.
– Но предупреждаю вас, судья, если на вас опять навалится болезненная слабость, в этом будете виноваты вы сами.

Тень, наверху, стояла перед зеркалом. Она надела новый костюм из пакета, принесенного Эстель; новый наряд был броский, но вполне соответствовал чертам лица Тени. Достала из пакета маленькую плоскую коробочку с макияжем. Несколькими ловкими движениями нанесла макияж.

Новое лицо Тени казалось длинным, грубым, с большим носом. Она подбила брови так, что они стали тяжелыми, а взгляд - сердитым. Окно было открыто; Тень слышала, как хлопнула входная дверь. Она выглянула и увидела в сумерках, что это уходит доктор Ланден. Губы Тени дрогнули, как если бы она издала смешок.

Сунув пистолеты в кобуры под мышками, Тень надела шляпу и плащ. Взяла маленький саквояж и спустилась вниз.

Судья Бенбрук и его дочь вернулись в гостиную. Тень слышала смех Эстель; девушка поздравила отца с тем, как тому удалось избавиться от доктора Ландена. Тень бесшумно

проследовала в коридор. Двигаясь через темноту, оказалась возле боковой двери, от которой у нее имелся ключ.

Доктор Ланден удалялся от дома. Если бы он оглянулся, то мог бы заподозрить, что кто-то следит за ним. Достаточно было повнимательнее присмотреться, и можно было бы заметить странный сгусток мрака, иногда проскальзывавший под светом фонаря. Мало кто был способен обнаружить неведомого преследователя; а доктор Ланден в настоящее время был слишком поглощен своими мыслями, чтобы заподозрить слежку.

Доктор направился к клубу Адэр. Войдя, направился к столику у дальней двери. Подал знак метрдотелю, который кивнул в ответ.

Ландена впустили в комнату, где шла игра.

Лысоватый врач с любопытством взглянул на колесо рулетки; вздохнув, направился к двери в офис Лэнса Джиллика. Энергично постучал. Дверь открылась.

Лэнс кисло улыбнулся, увидев гостя. Владелец клуба кивнул Ландену; закрыл за ним дверь и прорычал:

– Итак, ты с дурными вестями, - сказал он, - как такое могло случиться?

– К несчастью, Лэнс, - не стал скрывать Ландон, - судья перестал следовать моим предписаниям.

– Вот как? Понятно. Значит, ты выбываешь из игры. Твои услуги больше не требуются.

– Но я должен тебе двадцать тысяч...

– Забыто. Я сегодня разговаривал с... Не важно, с кем. Твой игорный долг аннулирован. Но и бонус ты не получишь.

– Значит, я могу покинуть город?

– Так будет лучше всего. Ты слишком засветился здесь. Если бы не я, кое-кто давно бы уже поставил под сомнение твою фальшивую лицензию.

Ландон, казалось, испытал облегчение, вполне довольный представившейся ему возможностью выйти из сложившейся ситуации. Он направился к двери, но Лэнс остановил его.

– Минуту, - сказал он.
– Ты все правильно рассказал мне об этой чертовой дури?

– Клянусь, Лэнс!
– остановился Ланден.
– Три таблетки - это максимум. Если дать больше, наступит смерть; а если бы судья Бенбрук умер, коронер, вне всякого сомнения, узнал бы о причине смерти.

– Может быть, этот парень просто привык к большой дозе, и таблетки перестали действовать?

– Это единственное правдоподобное объяснение. Потому что он продолжает их принимать. У мужчин его возраста не так легко формируется привыкаемость к препарату. Но эффект от его регулярного приема может ослабеть. Тем не менее, я не мог рисковать большей дозировкой.

– Ладно. Можешь быть свободен.

– Но если с судьей Бенбруком что-нибудь случится...

– Ты будешь вне подозрений. Или, во всяком случае, далеко отсюда. Так что чем быстрее ты уедешь, тем лучше.

Как только Ланден ушел, Лэнс вернулся к размышлениям, прерванным его приходом. Он составлял телеграмму человеку по имени Роджер Каллистер, иначе "Красавчику" Каллистеру. Лэнс намеревался представить его директору полиции Борману. Сегодня вечером, на встрече со Стивеном Ратли, Лэнс снова заговорил о Красавчике.