Город пропащих
Шрифт:
Выходило, что и Мирон думает, будто это Аджиев свел счеты с Кротом. Купцов поглядел в невозмутимое лицо приятеля. Но как же он собирается действовать дальше? Павел хотел спросить его об этом, но что-то его остановило, и он спросил о другом:
– Так как же Крот погиб?
– А тебе разве не рассказали этого? Кстати, от кого ты узнал?
И опять что-то остановило Купцова, чтобы произнести имя Моти.
– Да мой один из охраны позвонил. В Москве ведь вовсю, видать, обсуждают.
– Это точно! Информаторов развелось,
– В этом террариуме вечно что-то происходит.
И Витебский начал распространяться о том, как в клубе вспыхнула драка, а потом, видно, Крота ранили, и его спутники унесли шефа в машину, а машина отъехала и взорвалась.
Павел Сергеевич слушал невнимательно. Все эти подробности показались ему уже несущественными. Его занимала мысль о том, что теперь делать с Аджиевым и будет ли его жена выходить на контакт с ними, когда узнает, что Раздольский погиб.
– Слушай, - прервал он Мирона.
– Но если Ефрема нет, то вряд ли супружница возьмет все на себя.
– А месть? Чувство мести ты скинул со счетов?
– вскричал Мирон.
– Да при чем здесь месть?
– поразился Купцов.
– Она ведь знает, что в исчезновении Раздольского муж не принимал никакого участия.
– Скажем, что есть другие сведения.
– Не поверит, - твердо возразил Павел Сергеевич.
– Гибель Крота для нас означает поражение, и я не понимаю, почему ты этого не признаешь.
– Я сам выйду на связь с ней, - сердито сказал Мирон.
– Но ее, конечно, следует подержать в неизвестности, а то впадет в истерику.
– Как знаешь, - завершил разговор Купцов.
– Пойдем-ка пообедаем.
Федор не спал всю ночь. Страшное зрелище пылающей машины с Кротом и его товарищами не выходило из головы.
Запомнил он крепко и последние слова Славки, и лицо молодого мужика, любующегося погребальным костром. И никак понять не мог, зачем тот позвал его в Починковский переулок? Ну, ладно, подслушивал его разговор с Кротовым, они, конечно, особенно и не таились, олухи. Кто мог догадаться, что там вокруг чужаки, загонщики? Но ведь видел, как Федор бросился помогать Кроту?
Чего хотят от него, от Федора, в "Руне"? Если только тоже загнать в капкан как нежелательного свидетеля? Но они, конечно, не знают, что успел сказать ему Крот. Самого главного они не знают. Вот тут у Федора был козырек. Только надо было удачно воспользоваться им.
Он уснул все-таки под утро, когда совсем рассвело, а уже в 11 часов раздался телефонный звонок.
– Так и знал, что ты на Смоленской, - услышал Федор голос Артура Нерсесовича.
– Ну как, обжился, нравится?
– Нравится, - пробурчал сонный Федор.
– Но вы, конечно, не это узнать хотите?
– Правильно догадался, - рассмеялся Аджиев.
– Что там за фейерверк устроили около какого-то "Марса"?
– В курсе, - мрачно сказал Федор, понимая, что ему опять не придется поехать к Светлане.
– Так приезжай, расскажи, - приказал Аджиев. Через полтора часа Артюхов уже въезжал в ворота дачи Артура Нерсесовича.
Хозяин сидел около бассейна в плетеном кресле, обернутый по бедрам махровым полотенцем, и разговаривал с кем-то по телефону. Судя по выражению его лица, он был чем-то озадачен. Увидев Федора, Аджиев призывно замахал рукой.
– Знаешь, что мне сказали?
– с вызовом начинает он.
– Будто это я замочил вчерашнего ханурика. Представляешь? Я! Во всяком случае, ходит такой слух по Москве. Отомстил якобы за своего человека. А?
Артур Нерсесович довольно смеется. Видно, что ему льстит мнение о нем как о всесильном и непобедимом Аджиеве. Прессы он не боится, людской молвы тоже.
– Да пусть болтают, - заключает он.
– Доказательств нет. Больше бояться будут.
Он смотрит в серьезное лицо Федора и сразу меняет тон.
– А ты что? Другого мнения?
Конечно, Федор не собирается, как и прежде, раскрывать все карты перед ним, козыри оставляет при себе. Интересно, догадывается об этом хозяин? Он присаживается подле Артура Нерсесовича в такое же плетеное креслице и только тогда отвечает:
– Другого.
Ему, конечно, еще надо бы поразмышлять над хитросплетениями истории с Кротом. Он с трудом улавливает суть того, кто с кем и за что борется. Но борьба продолжается, борьба не на жизнь, а на смерть. Имя неизвестного Федору Мирона называть пока не стоит. Так он решил.
– А вы поняли, кого убили?
– спрашивает Федор.
– Ну да, этого, который пытался захватить Калаяна... Я плохо запоминаю эти клички...
– Крот, - вставляет Федор.
– Слава Кротов.
– Точно, мне так и сказали в милиции. Только что. И ты хотел мне об этом рассказать?
– Да. А еще, что теперь Раздольского обязательно кончат. Если уже не кончили...
– Дьявол с ним, - без злобы говорит Аджиев.
– Меня данный персонаж теперь абсолютно не волнует.
– А как же?..
– Федор недоговаривает, кивая на дом.
– Ну, нет его, исчез... И все. Уехал в Англию. Навсегда. Допустим такой вариант? Сбежал... Я осторожно намекну на это. У женщин ведь как? С глаз долой, из сердца - вон.
Федор удивляется добродушному тону хозяина по отношению к жене, но молчит, как будто согласившись с ним.
– Наверное, эта история надолго отобьет охоту тягаться со мной, уверенно говорит Аджиев.
Федору сейчас на руку то, что Артур Нерсесович, обычно склонный к подозрительности, ни на минуту не задумался над тем, почему же уничтожили Крота? И кому это было выгодно? Но он не собирается наводить хозяина на подобные мысли. Возможно, тот скоро на своей шкуре почувствует смертельную хватку нового врага.