Город С

Батарейкин Василий

Бородач достал из кармана коробку и вложил в ладонь Сергею Сергеевичу.

– До свидания, – протянул мужчина в балахоне и провёл рукой по бороде.

Водитель автомашины ни сказав, ни слова, выжал сцепление и, включив передачу, поехал прямо. Выехав на небольшой проулок, машина свернула на дорогу между частными домиками с покосившимися заборами. Автомобиль стремительно несся по дорожным ухабам, поднимая клубы пыли и раскаты собачьего лая. Через несколько минут, автомобиль остановился возле металлического серо-синего облезлого забора и сделав контрольный выстрел из глушителя, заглох. Мужчина взял с панели мобильный телефон и убрал его во внутренний карман чёрной кожаной куртки, поднял с пассажирского сидения

папку для бумаг и вышел из машины. Захлопнув дверь с третьей попытки, закрыл её на ключ и, повернувшись стремительным шагом, проследовал вдоль забора. За забором стояло трехэтажное кирпичное здание, серого цвета. Здание было старое. О возрасте здания и отсутствии средств на его ремонт свидетельствовали трещины под каждым окном и местами отсутствующие под крышей кирпичи. Возле крыльца здания толпились мужики с охотничьими ружьями в чехлах за спинами и в руках, бурно обсуждающие последние скудные события города, рядом на корточках сидели трое мужчин в чёрных спортивных костюмах с посиневшими от наколок руками. Водитель Нивы наблюдал эту картину всю свою сознательную жизнь, изо дня в день, и безумно устал от этого.

Мужчина подошёл к зданию и, не обращая внимания на толпу, открыв дверь, вошёл внутрь. Кто-то из толпы поздоровался. Сидевшие на корточках встали.

Войдя в здание, Сергей Сергеевич, прошёл турникет и подошёл к стеклу, за которым в небольшом помещении сидело двое в форме. Помещение было небольшим и вкупе со стеклом напоминало аквариум. Один из находящихся внутри разговаривал по телефону и быстрыми движениями делал записи в помятом журнале. Второй привстал и, глядя на Сергея Сергеевича, произнёс: «Без происшествий. Бологурову я позвонил. Через полчаса будет. Мишин с задержанным в ИВС.». Сидящий обернулся на слова напарника и, увидев Сергея Сергеевича, не убирая трубку от уха, тоже привстал.

Мужчина, ничего не сказав, повернул направо и пошёл по узкому коридору. Коридор изобиловал дверьми, стендами и лавочками. Пол был покрыт мелкой плиткой окрашенной коричневой половой краской. Стены были побелены до середины, от середины до пола были окрашены в синий цвет. Возле одного из кабинетов на стене отсутствовал кусок штукатурки площадью с тетрадный лист, оголяя кирпичные внутренности.

Сергей Сергеевич прошёл до конца коридора и повернул на лестницу, поднявшись на второй этаж, вышел в коридор второго этажа. Второй этаж был создан по образу и подобию первого, за исключением покраски стен и пола. Здесь плитка на полу была окрашена краской синего, а стены коричневого цвета. Стены были оббиты и исцарапаны. Мужчина подошёл к кабинету с надписью «Приемная». В кабинете сидела и что-то писала девушка. Увидев мужчину, она подскочила. Сергей Сергеевич, засунул руку в карман куртки и достал оттуда ключ от машины, переложил его в руку с папкой, и со следующей попытки, достал ключ от кабинета.

– Кто звонил? – не смотря на стоявшую девушку, произнес мужчина.

– Звонили из военно-следственного по делу Лаптева, а ещё из прокуратуры. Ничего не сказали. Вас спрашивали. Не успела записать кто именно. Кузнецов принёс рапорт, и вот ещё несколько писем пришло, – девушка начала собирать со стола разбросанные бумаги пухлыми пальцами.

Дверь отрылась, и мужчина исчез за дверью. Девушка, собрав бумаги в кучу, поправила юбку и, взяв листы, покачивая пышными бёдрами, выплыла из-за стола.

– Будете смотреть, Сергей Сергеевич? – появившись в дверном проеме, пролепетала девушка.

Сергея Сергеевича в кабинете не было. В дальнем углу помещения была открыта дверь. Оттуда слышались звуки хлопающих дверей шкафа, а потом повеяло табачным дымом.

– Не сейчас. Зайдёшь через час. Найди мне Мишина, – донеслось из открытой двери.

– Поняла, – произнесла девушка, и, сделав шаг назад, покинула дверной проем, закрыв за собой дверь.

Сергей

Сергеевич стоял у открытого окна и курил. Осень. Осень захватила город. Сделала его ещё серее и унылее. Не было в ней ничего романтического. Мужчина поднял руку с сигаретой к лицу. Держа сигарету между указательным и большим пальцем фильтром вниз, он медленно и глубоко затянулся, внимательно посмотрел на тлеющий окурок и выдохнул, выпуская дым на улицу. Чертова осень. Она в этом городе постоянно. Даже летом. Этот город-обитель осени, здесь она родилась и осталась жить, потому, как в институт поступить не вышло, а без высшего образования, ей осталось лишь торговать рыбой на местном рынке.

Курящий никогда не был мечтательной натурой. Все философские размышления о сущности того или иного явления и его влиянии на судьбу вселенной или конкретного человека, были ему чужды. Весь спектр природных метаморфоз, толкающий людей с тонкой душевной организацией на создание материальных и нематериальных шедевров, у Филатова не вызывал никаких эмоций. Можно даже сказать, совершенно никаких. Филатов был человеком сухим, закрытым, злым и эгоистичным. Друзей он не имел. Но сейчас, происходящее с природой вокруг, вызывало в нем тревогу и раздражительность, видимо сказывались отголоски произошедших недавно событий. Грудь Филатова что-то сжимало. Единственное о чем он сейчас думал с вожделением, это о содержимом кармана его кожаной куртки.

Сделав ещё пару затяжек, Сергей Сергеевич, с размаху метнул окурок в открытое окно. Остаток сигареты сначала стремительно пролетел вперёд, а потом, потеряв ускорение, начал неуклюжее пикирование вниз, и проникнув в ячейку металлической сетки ИВС, упал на двор, где прогуливаются заключенные. Человек, стоящий под сеткой, увидев упавший окурок, поднял взгляд вверх. Сергей Сергеевич вытянул руки в стороны и, стянув створки, закрыл окно. Мужчина внизу опустил взгляд, нагнулся и, подобрав окурок, жадно затянулся. Осень. Гребаная осень.

Сергей Сергеевич зашёл в рабочий кабинет, отодвинул потертое кожаное кресло чёрного цвета и сел за стол. На старом лакированном столе стояли подставка под ручки и контейнер для бумаг, выполненные из дерева умельцами, оттачивающими свои навыки столярного дела в местах не столь отдаленных. В левом углу стола лежала клавиатура, и торчал огромный монитор из белого пластика, пожелтевшего от времени и табачного дыма. На его выпуклом лице святился циферблат часов на фоне государственного флага. Стены кабинета были оклеены пожелтевшими обоями в синюю полоску. Слева от стола стоял металлический несгораемый шкаф, свежевыкрашенный коричневой половой крачкой. В дальнем углу кабинета стоял деревянный, и в полнее горящий, шкаф. Полки шкафа были заполнены кодексами, комментариями и папками с различными надписями, сделанными от руки. Пол покрывал вышарканный паркет. Все в кабинете было пропитано старостью и сигаретным дымом.

Сергей Сергеевич подвинул ближе пепельницу, закурил, держа сигарету между большим и указательным пальцем фильтром вниз, глубоко затянулся.

Раздался стук, после чего открылась дверь и, в кабинет заглянул мужчина в возрасте, в форме с погонами подполковника.

– Разрешите? – произнёс мужчина.

– Заходи, Иосифович, – выпустил дым хозяин кабинета.

– Я на счёт отпуска Елисеева.

– Что с ним? – прорычал начальник.

– Надо отпускать. Год к концу, мы ему с весны переносим, край приедет, выебут.

– Товарищ подполковник, – Сергей Сергеевич опустил сигарету в пепельницу, – у меня на площадке соседку ёбнули, вся хата в крови, тело две недели найти не можем, – мужчина перешёл на крик, – вот за это точно выебут. Уже ебут! Каждый день звонят и ебут! Короче, – смягчил голос Сергей Сергеевич, – мне на его отпуск по хуй, пока дело не закроем, он сидит и работает. И больше к этому вопросу не возвращаемся.

Конец ознакомительного фрагмента.