Город темной магии
Шрифт:
– Рококо и оружие, – прибавил Майлз. – А мисс Уэстон, разумеется, Бетховен.
Бернард Пламмер, едва взглянув на Сару, тотчас пустился в запутанный рассказ о склоке со слабоумными таможенными чиновниками. Говоря, он размахивал огромными лапищами, более чем приспособленными для того, чтобы орудовать пиками, дубинами и осадными таранами. Майлз сразу же приобрел чрезвычайно деловитый вид и выхватил из кармана мобильник.
– Сара, нам придется отложить нашу экскурсию, – проговорил он. – Я должен ввести вас в курс дела относительно ваших будущих занятий. Давайте встретимся
Майлз покинул комнату. Бернард следовал за ним по пятам. Сара повернулась к хрупкой японке.
– Итак, рококо? – спросила она, не зная, что еще сказать, кроме того, ее мысли были заняты недавним разговором с Майлзом.
– Какое, к чертям, рококо, – отозвалась японка с отчетливым тягучим техасским выговором. – По поводу рококо обращайся к Берни. И мой тебе совет, детка: не заводи с ним этих разговоров, не то, клянусь богом, будешь часами слушать подробные описания его распрекрасных табакерок. Нет, мое дело – оружие. Стволы, малышка, стволы!
Часом позже они с Сюдзико («зови меня Сюзи») уже потягивали чешское пиво в тесной кухне. Здесь, как и повсюду во дворце, полным ходом шли ремонтные работы, поэтому Сара присела на стремянку, а Сюзи принялась резать овощи. Сара предложила японке свою помощь, но сразу выяснилось, что у Сюзи исключительно точные представления о том, какого размера должны быть ломтики и кубики.
После того как Майлз с Бернардом убрались восвояси, Сюзи устроила Саре стремительную экскурсию по остальным помещениям. Она мчалась вперед как вихрь, невзирая на шпильки, и всю дорогу тараторила с невероятной скоростью.
Затем они зашли к Сюзи в комнату, поскольку та захотела переодеться, но сперва японка попросила Сару ее сфотографировать. Этот снимок – возле окна, с чопорной улыбкой на лице – Сюзи собиралась отослать матери в Даллас.
– Она любит, когда я выгляжу как настоящая леди, – объяснила Сюзи. – У нас сегодня была встреча с министром культуры, и я была в полной готовности: боевая раскраска и так далее, сама понимаешь. А моя мамаша типичная техаска! Наверняка она до сих пор не рассталась с надеждой снова увидеть, как я участвую в состязаниях и выполняю ружейные приемы.
– Ружейные приемы? – расхохоталась Сара.
Сюзи разделась до крошечных трусиков, вытащила из шкафа хакама и футболку с покемоном и швырнула их на кровать.
– Ну да, с винтовками! С них-то у меня все и началось. Когда мне стукнуло семь, я только и делала, что крутила винчестеры образца тысяча восемьсот шестьдесят шестого года, британские «энфилды» пятьдесят третьего, карабины Шарпса… Народ был в шоке! Еще бы, мелкая японская девчонка размахивает огромными стволами! Тогда-то я и нашла свое призвание! Я побеждала на всех состязаниях, где только ни участвовала. Похоже, судьи боялись, что я их пристрелю, если они не отдадут мне призовую корону.
Глядя, как Сюзи режет овощи, Сара прихлебывала пиво и незаметно пыталась увести разговор от огнестрельного оружия. Она намеревалась выяснить хоть что-нибудь дельное насчет других научных консультантов, работавших во дворце. Но Сюзи
– У меня была подружка, которая училась с ним в Йеле, – сообщила Сюзи, беря со стола топорик для разделки мяса, подбрасывая его в воздух, проворно ловя за рукоятку и с глухим стуком обрушивая на куриную тушку. – Они вместе ходили на семинар по Достоевскому. По ее словам, он был странный тип. Нелюдимый и чокнутый – знаешь, из тех, которые цитируют «Преступление и наказание» наизусть. Я бы на твоем месте держалась от него подальше.
– У меня другой вкус, – хмыкнула Сара.
– Неужели? – Сюзи искоса взглянула на Сару и снова крутанула топорик в воздухе. – Рада слышать.
– Я имею в виду, что я предпочитаю мужчин другого типа, – твердо поправилась Сара.
– Се ля ви, ничего не поделаешь, – вздохнула Сюзи. – А у нас впереди долгое жаркое лето…
Сара обрадовалась, что они прояснили щекотливый вопрос. В принципе, ей нравилось, что во дворце собралась столь пестрая компания. Сюзи явно была неформальным лидером, с которым следовало считаться: японка разделалась с четырьмя курицами меньше чем за три минуты.
– В любом случае, твои хорошенькие глазки все равно будут смотреть только на Бетховена, так ведь?… – продолжала болтать Сюзи. – А тот бедняга!.. Я слышала, он вроде сидел на наркотиках…
– Что? – Сара едва не выплюнула пиво изо рта. – Профессор Щербатский? Наркоман? Полный бред.!
– Мне так сказал Дуглас. – Сюзи доверительно перегнулась к ней через стол. – Дуглас Секстон занимается картинами Кролла… Или это Дафна говорила? В общем, хорошо, что ты здесь, девочка, даже если ты и не совсем в моей команде.
Сюдзико положила нож.
– У нас ты встретишься с самой сумасшедшей компанией, какую только можно вообразить, – драматическим тоном добавила она. – А здесь… что-то происходит. Что-то… не так, если ты врубаешься, о чем я.
– Ох, не надо мне вкручивать про адские порталы!
– Какие еще порталы?
– Никакие. Забудь.
Сара уже собралась спросить у Сюдзико, на что же она в таком случае намекала, однако в следующую секунду японка схватила огромный медный обеденный колокольчик и сообщила, что, если Сара хочет принять душ, сейчас самое время бежать занимать свободную ванную. Сюдзико взмахнула колокольчиком, описав широкую дугу у себя над головой.
– Полчаса до жратвы! – завопила она.
Разразившаяся какофония взбудоражила мозг Сары, заставила ее протолкнуться через охвативший ее туман и растерянность. Почему она так туго соображала?
Во дворце действительно было что-то не так!
Майлз Вульфман сказал, что у Щербатского появились враги. А если кто-то заставил его выпрыгнуть из окна? Может, ему угрожали? Трудно себе представить, что профессор стал наркоманом, но вдруг его накачали наркотиками? Тогда это было вовсе не самоубийство.