Город темной магии
Шрифт:
– И где здесь Летний дворец? – спросил Макс.
– Его снесли довольно давно, – ответил Нико. – На его месте теперь тоже в своем роде палимпсест. Это школа. Гимназия Яна Кеплера. Их девиз гласит: «Per aspera ad astra». Хозяин был бы немного раздосадован тем, что ее не назвали гимназией Тихо Браге, но в конце концов, у него есть очень милая усыпальница в Тынском храме, и…
Per aspera ad astra. Через тернии к звездам.
– Я вижу какой-то дворец, – сказала Сара, показывая в ту сторону.
– Превосходно! – отозвался Нико. – Давайте продолжим. Сейчас мне придется взломать пару
Глава 52
Для Макса и Нико это была обычная школа – с детскими рисунками, пришпиленными к стенам и рядами шкафчиков для личных вещей, в которые Сара немедленно врезалась, поскольку действовала в совершенно ином интерьере.
– Эй, парни! – позвала она.
По мере того как она настраивалась на энергию дворца, утилитарное четырехэтажное белое здание школы с голубыми оконными переплетами исчезло, а его место занял великолепный ренессансный дворец, недавно выстроенный и обставленный чудесной мебелью. Здесь был и сам барон Курз, он разговаривал с каменщиками и художниками, работавшими над серией фресок.
– Барон Курз, – сообщила она.
– Он нас не интересует, – отозвался карлик, – был очень милым человеком, невероятно щедрым, но не очень точным в математических вычислениях. Он как-то прислал хозяину рисунок алидады, который был выполнен тщательно, но абсолютно неверно. Впрочем, ему удавалось персонально для меня доставать сушеный инжир, даже зимой, так что я всегда буду вспоминать его с нежностью.
Макс и Нико помогли ей взобраться по школьным ступенькам, которых она не видела – ощущение было похожим на полет. После она оказалась в гостиной с изящными сводчатыми окнами.
Поглядев в окно, Сара увидела, что происходит нечто странное. Все переулки были заполнены людьми. Стоял зимний день, и оконные стекла дребезжали от порывов ветра. По улицам галопировали верховые в незнакомых мундирах, в кирасах и с пиками, какие-то люди поджигали дома и бросали камни в окна. В то же время на многих были карнавальные маски и костюмы, и все они пили – словно у них была вечеринка, во время которой случилось что-то ужасное. До Сары доносились вопли. Под ее окном пробежал священник, за которым гнался человек в костюме арлекина, с топором в руке.
– Там творится непонятное. – Сара как могла описала все фантасмагорию.
– Ах да, – сообразил Нико. – Вам надо отодвинуться еще лет на десять назад. Похоже, вы попали в февраль тысяча шестьсот одиннадцатого, когда спятивший старикашка епископ Пассауский [80] решил захватить город во время карнавала. Там можно было легко свихнуться.
Сара тряхнула головой, чтобы убрать видение, и заменила его образом Тихо Браге. Попыталась сосредоточиться и внезапно обнаружила, что стремительно двигается – Нико с Максом едва успевали помогать ей в тех местах, где современная планировка здания препятствовала ее движению.
80
На самом деле в 1611 г. епископ Пассауский Леопольд был вовсе не так уж стар: ему исполнилось 25 лет.
Вот
На маленьком человечке, сидевшем возле ног Браге, были желтые чулки и ярко-зеленые туфли, на его просторную розовую рубаху были нашиты колокольчики и ленточки. Макушку его головы покрывала маленькая синяя шапочка. Это, несомненно, был…
– Я нашла вас, Нико, – сказала Сара. – Вы здесь наряжены щеголем.
– Джепп, – поправил ее Нико. – Тогда меня звали Джепп.
– Итак, расскажи мне, – велел карлику Браге, – какие новости при дворе?
Маленький человечек – Джепп – налил стакан пива из стоявшего на полу кувшина и протянул его своему хозяину. Кувшин он оставил себе и тут же жадно к нему приложился. Браге снисходительно усмехнулся.
– Венгры измучены войной. Им больше нет дела до турок, они просто хотят, чтобы их оставили в покое. Их нельзя винить. Почти восемь лет они сражаются, сами не понимая за что.
Это был тот же самый гнусавый, похожий на звук фагота голос. Саре пришлось сделать над собой усилие, чтобы полностью не погрузиться в сравнение двух версий карлика.
– А как там Маттиас? – поинтересовался Браге. – Рудольфов братец все так же мутит воду?
– Совершенно верно, – кивнул Джепп. – Маттиас вовсю рассказывает иностранным придворным, что Рудольф выжил из ума. Война обходится дорого, а он покупает слишком много произведений искусства, и ему следует сосредоточиться на своих домашних делах: евреях, протестантах, торговцах, гильдиях, раздорах между дворянами…
– Ох уж эти старые трупоеды. Еще что?
– Приходил рабби Лёв, просил у императора защиты для своих людей. Снова слышны разговоры о Големе. Говорят, что в еврейском квартале поселилось чудовище.
– Хм-м, – протянул Браге. – Еще?
– Новая картина, приобретенная императором, довольно пикантна. Когда ее предъявили публике, одна монашка упала в обморок.
– А ты ее видел?
– Разумеется! – оскорбленно вскинулся Джепп.
– Так опиши, чего ты молчишь!
– Автор – итальянец, некий Корреджо. Называется «Портрет Данаи». Художник нарисовал женщину, без одежды, закрытую простыней… – Джепп показал на свой пах и распластался на подушках, широко раскинув ноги, имитируя позу женщины. – Грудь во все стороны. Клянусь, у всех, кто это видел, стало неспокойно в штанах! Самое интересное: Юпитер показывает ей, как сильно он ее любит, с помощью золотого дождя!
Джепп зашелся от смеха, уткнувшись в свой кувшин.
– Золотого дождя? Ты хочешь сказать, он мочится на нее?
Браге разразился громовым хохотом и от души хлопнул Джеппа по спине.
– Нико, вы всегда были немного извращенцем, – прокомментировала Сара.
– Я что-то пропускаю? – спросил Макс.
– Да там один из величайших астрономов мира просто обсуждает порнушку. «Золотой дождь», мамочки мои!
– В самом деле? А что именно он говорит?
Сара закатила глаза. Некоторые вещи поистине вечны…