Город в конце времён
Шрифт:
В долгой перспективе, со звездных высот небожителей, к которым относилась Госпожа, разницы никакой не было. Да он и сам не испытывал чувства вины, разве что некоторый дисбаланс. Он не искал понимания — Даниэль-то наверняка смог бы разобраться в происходящем снаружи, однако Главка беспокоило, что он был слишком стар, слишком напоминал живую окаменелость. Его интеллект, отточенный, как бритва, столетия назад, затупился от интенсивного использования. Он умел воспроизвести внешнее подобие сообразительности, вызвать стандартную реакцию на более или менее знакомый вызов…
Но
Пока трое избранников сидели в дальних комнатах Бидвелла, Главку почудилось, что нечто движется по складу, как мягкий бриз — наверное, Мнемозина собственной персоной. На миг его память приобрела остроту, упорядочилась. Ровно противоположное он испытывал в присутствии Бури Дьявола, Королевы-В-Белом.
Губы Главка дрогнули. Самым тихим, мягким голосом он попробовал передать свою историю по-иному, рассказать о подростке, с которым обращались хорошо, не топили в роскоши, но обучали искусству достижения, а не угодничества, — его потенциал формировала твердая, но заботливая, пусть и не самая опытная рука: хорошим предрасположенностям — поддержка, на пути скверных склонностей — барьеры…
Зрелость, ведущая к нормальной жизни. Невзрачная, но достойная женщина, взявшая его в мужья. Дети, которых он — они — защищали бы и любили, никогда и ни за что не позволили им попасть в Её руки. После всех этих лет он не сумел вообразить любовь, однако смог воссоздать в памяти смутную картину взаимного уважения и понимания.
Главк скрипнул зубами, встал с раскладушки и надел пиджак.
Открылась дверь.
В сером прямоугольнике проема стояли Даниэль и Джек.
— Девушка пропала, — сказал Даниэль. За его спиной по стенам и потолку, по ящикам, коробкам и пачкам книг полз лед. Возле бетонного пола лед понемногу темнел.
— А, — отозвался Главк, набычившись. Глаза его выглядели щелями-бойницами. Он потер руки, пытаясь их согреть. Ему далеко не впервой передвигаться в темноте.
— Мы не можем ее найти, — присовокупил Джек.
Главк всмотрелся в лицо юноши и обнаружил лишь нервозное возбуждение. Туман обещания. Он свяжет эту парочку. Они станут друг другу как братья. Его последний вклад в игру — создание связей доверия, как бы извращенно эти ни звучало.
— Я слышал, что три женщины тоже ушли, — сказал Главк. — Где четвертая?
Она осталась ради тебя, Джек. А тебе все равно?
— Она с Бидвеллом, в его офисе, — ответил Джек.
— Если мы здесь, — сказал Главк, — а мы, похоже, и впрямь здесь находимся, двигаемся, разговариваем, то предполагаю, что в Терминусе имеется… Не могу подобрать слов, мои юные друзья. Неужели Бидвелл провел нас через непроницаемый барьер?
Даниэль с Джеком воздержались от ответа.
Главк протиснулся между ними в дверь.
— Скоро пожалует она. Алебастровая Княжна терпеть не может книжные убежища.
— Кого волнует, чем она занимается… — дернул плечом Джек. — Мы там, где и должны быть.
— Это
— Джек сновидец. Вы что, забыли? — вмешался Даниэль с резкостью, от которой Главк поежился. — Он, пожалуй, знает о происходящем больше, чем мы.
— В таком случае… Я не против, давайте отправимся за девчонкой, а Джек станет нашим проводником.
Камни они захватят с собой — на складе ничего не останется. Наша Бледная Госпожа придет за Бидвеллом — книги его не спасут.
И тогда наступит та, что всегда сулили ее слугам…
Ему это обещание было открыто один-единственный раз, свыше столетия тому назад. Он уже не помнил подробностей, но до сих пор тот день был окутан аурой славного триумфа, власти, богатства — невообразимой победы над всеми противниками. При полнейшем отсутствии каких-либо угрызений совести… Кем он станет? Пожалуй, уже не Максом Главком.
Впервые за многие десятилетия в груди звякнула нотка вины — резкая и болезненная, несмотря на всю свою крохотность. Он перевел взгляд с Джека на Даниэля и почувствовал, что мускулы лица превратились в подобие воска, заморозив выражение в дилетантскую пародию на улыбку.
«Какой же я уродливый, — подумал он. — Дряхлый, жестокий и полный лжи».
ГЛАВА 83
КАЛЬПА
В башне, томясь в ожидании…
Ударный вал вторжений нанес глубокие раны как верхним, так и нижним уровням Кальпы. Крайние бионы оказались практически сметены, причем первый бион — и Разбитая Башня — остались в весьма неустойчивом состоянии. Треть Защитников растворилась в огненных тучах. Было совершенно ясно, что финальный акт вендетты Тифона не за горами.
Гентун привел свои дела в порядок, проинспектировал ущерб, полученный Ярусами, и выяснил, что можно сделать для немногих выживших питомцев, которым еще не требовался визит Бледного Попечителя — жалкие остатки, буквально горсточка, забившиеся в свои ниши, где они хныкали молитвы и прощальные песнопения под присмотром нескольких самм, которые мужественно бродили по коридорам.
Ничего нельзя было сделать.
Он навсегда покинул Ярусы и вернулся в Разбитую Башню — не по приказу Библиотекаря, а по велению совести. Впрочем, сейчас он отдавал себе отчет в том, что любые его поступки уже учтены в замыслах того или иного Великого Эйдолона, и эта мысль наполняла Хранителя ненавистью в адрес каждого из них.
Порабощение. Как можно поработить умирающий космос? Что означает любой из эйдолонских планов для таких существ, как он? Существ, не способных на быстротекущее ноотическое мерцание, не говоря уже о передаче сигналов и элементов сознания от эпитома к эпитому? Не способных приблизиться к вскрытию сущности процессов мышления у этих властных созданий, которые до сих пор настаивали на своем происхождении от человека?
Вот и приходится ждать, пока на тебя соизволят обратить внимание служки Библиотекаря.