Город золотых теней
Шрифт:
Моложавому на вид генералу уже исполнилось семьдесят. Он был невысок и крепок; за долгие годы, проведенные на Ближнем Востоке, его кожа приобрела оттенок кофе с молоком. Во время учебы в академии ВВС он занимался борьбой и до сих пор сохранил экономную скользящую походку.
Его высокий собеседник также выглядел загорелым, хотя цветом своей кожи он был обязан искусственно повышенному содержанию меланина в клетках – защите против старящего эффекта ультрафиолетовых лучей. Глядя на его стройную фигуру и крепкие мышцы, официантка – раздосадованная тем,
– Я рад, что мы так поступили. – Уэллс осторожно глотнул вина, потом поставил стакан и коснулся губ салфеткой, совершая каждое движение с педантичной четкостью. Казалось, он был сделан из хрупкого стекла. – Как хорошо побывать… в другом месте.
– Верно, и если наши парни делают свое дело, то здесь мы можем поговорить спокойнее, чем в бункере под твоим кабинетом. Да и еда здесь тоже ничего. На восточном побережье этакого лосося не попробуешь. Наверное, после той эпидемии такое понятие, как лосось с восточного побережья, уже перестало существовать. – Якубиан отодвинул тарелку с косточками и снял обертку с сигары. – Начну с главного. Я больше не доверяю Старику.
Уэллс едва заметно улыбнулся.
– Поосторожнее со словом «старик».
– Не трать время попусту. Ты знаешь, о ком я и о чем.
Владелец самой мощной в мире технической компании секунду разглядывал партнера, потом повернулся: к столу приближалась официантка. Несколько рассеянное выражение его лица внезапно сменилось суровым. Молодая женщина, отважившаяся наконец выйти из кухни, чтобы забрать пустые тарелки, увидела лицо Уэллса и замерла в нескольких футах от стола.
Генерал услышал, как официантка испуганно вдохнула, и поднял на нее глаза:
– Если ты понадобишься, мы дадим знать. Посиди на кухне или еще где. Сгинь!
Официантка торопливо ушла.
– Не секрет, что ты его не любишь, – проговорил Уэллс. – Не секрет, что я его тоже не люблю, хотя испытываю вынужденное уважение к тому, что он сделал. Но, как я только что сказал, это не секрет. Тогда из-за чего вся эта канитель?
– Потому что кое-что пошло не так. Ты прав, я его не люблю, и, если честно, от всех его египетских выпендриваний меня давно выворачивает. Но если бы все шло по плану, я бы и слова не сказал.
– О чем ты говоришь, Дэниел? – Уэллс напрягся. Его странные глаза, ярко-голубые на фоне старой слоновой кости, казались еще ярче на лишенном эмоций лице. – Что пошло не так?
– Тот, кому удалось сбежать, – «субъект», как его называет наш бесстрашный вождь. Я попросил кое-кого из своих людей провести модельные симуляции – не волнуйся, я не сказал им ничего конкретного, сообщил лишь набор весьма неопределенных параметров. И они неизменно получали один и тот же результат.
– Случайное не существует. Для этого и нужна наука – я объяснял тебе это уже много раз, Дэниел. Есть лишь пока неизвестные нам параметры.
Якубиан скомкал салфетку.
– Не смей со мной умничать, Уэллс. Я тебе сказал, что это не случайность, а лекция мне не нужна. Моя информация свидетельствует о том, что кто-то наверняка помог этому случиться.
– Кто-то в… группе? Сам Старик? Но почему? И как, Дэниел? Это пришлось бы проделывать прямо у меня под носом.
– Теперь ты понял, почему я не хотел говорить у тебя в кабинете?
Уэллс медленно покачал головой.
– Это косвенное доказательство, Дэниел. Я и сейчас считаю, что наиболее вероятное объяснение – случайность. Даже если твои аналитики скажут, что вероятность внешнего вмешательства 99,99 процента, – и я лишь предполагаю, что у них были точные исходные данные, – все равно остается один шанс из десяти тысяч, что это случайность. Никто из моих людей в этом не сомневается, а ведь именно моим инженерам пришлось все исправлять. Я куда охотнее поверю в то, что мы сорвем в игральном автомате «джек-пот» с такой вероятностью – а она не столь уж и мала, – чем в то, что кто-то пробрался в проект «Грааль» со стороны. – Еще одна холодная улыбка. – Или в проект «Ра», как любит его называть наш бесстрашный вождь. Плесни мне еще немного. Это чилийское?
Якубиан наполнил стакан собеседника.
– Годами не вылезал из своего чертова бункера, а теперь решил надраться за мой счет. Юнец столетний.
– Мне сто одиннадцать, Дэниел. Почти. – Рука Уэллса замерла на полпути ко рту, потом поставила стакан.
– Черт подери, Боб, момент критический! Ты ведь знаешь, сколько времени и сил мы все вложили в этот проект! И знаешь, как мы рискуем – даже сейчас, сидя здесь!
– Знаю, Дэниел. – Теперь улыбка Уэллса стала фиксированной, словно вырезанная на лице деревянной куклы.
– Тогда начни воспринимать меня всерьез. Я знаю, что ты невысокого мнения о военных, – насколько я понял, в твоем поколении все такие, – но если ты полагаешь, что прийти к таким выводам можно и не имея мозгов…
– Я тебя очень уважаю, Дэниел.
– Тогда какого же черта ты пялишься на меня с этой идиотской ухмылкой, когда я пытаюсь тебя настроить на серьезный разговор?
Губы Уэллса превратились в тонкую полоску.
– Потому что думаю, Дэниел. А теперь заткнись на пару минут.
Окончательно перепуганной официантке позволили унести пустые тарелки. Когда она поставила на стол два кофе и порцию коньяка для генерала, Уэллс слегка сжал ее руку. Женщина подскочила и удивленно вскрикнула.
– Если бы вы где-то потерялись и при этом не знали, каким образом попали в незнакомое место, то как бы вы поступили?
Официантка уставилась на него широко раскрытыми глазами:
– Я… извините, сэр?
– Вы меня слышали. Так как бы вы поступили?