Город Звёзд
Шрифт:
— Она сломана, — чувствуя, как к горлу у нее подступает тошнота, сказала Джорджия.
— Ну, так я же сказал, что извиняюсь, — буркнул Рассел. Это случайно получилось.
— Она же была завернута. И ты, значит, развернул ее!
— Это можно исправить, — стремясь сохранить мир в семье, вмешалась Мора. — Я могу склеить всё так, что ты даже места стыка не найдешь. Будет как новенькая.
— Ты это нарочно сделал, — сказала, обращаясь к Расселу, Джорджия. — Потому что знал, как она мне дорога.
— С чего бы это, Джорджи? — почти ласково проговорил Рассел. — Не понимаю, почему эта
Мора и Ральф немедленно насторожились.
— О ком он говорит, Джорджия? — спросила Мора.
— Об одном старикане, который держит антикварный магазин, — объяснил Рассел. — Она всегда заходит туда попить с ним чайку. Удивляюсь, как вы ей это разрешаете. Наши ребята считают его извращенцем.
Глава 14
Крылья
Разгоревшийся спор готов был затянуться надолго, и Расселе довольной ухмылкой выскользнул из комнаты. Джорджия буквально слышала, как он думает про себя: «ну, свое дело я сделал». Ему удалось перевести огонь всех батарей с себя на Джорджию, которая, как все теперь подозревали, втайне завела дружбу с каким-то грязным старикашкой. Сломанная безделушка была ничто по сравнению с этим.
Только не для Джорджии. Она знала, что Рассел намеренно сломал лошадку. Знала она и то, что мистер Голдсмит вовсе не такой человек, каким его постарался изобразить Рассел, а потому рассеянно отвечала на вопросы Моры и Ральфа, гораздо больше озабоченная своим талисманом. Будет ли он действовать после того, как Мора его починит?
— Послушайте, — наконец проговорила она устало, — почему бы вам не пойти и не познакомиться с ним? Это очень симпатичный старик, и разговариваем мы с ним о всяких вещах вроде этрусков и скачек в Сиене. Что в этом страшного?
Мора вздохнула.
— Так это зачастую начинается, Джорджия. Педофилы обхаживают свои будущие жертвы, делая им всякие подарки и стараясь выглядеть совершенно безобидными людьми.
— Мистер Голдсмит никакой не педофил! — выкрикнула Джорджия. — И никаких подарков он мне не делал — только угощал печеньем. Почему вы никогда не хотите выслушать меня? Я собирала деньги и купила эту лошадку. Теперь Рассел сломал ее, и вы его даже не наказали. А мистер Голдсмит — мой друг. По сути, единственный друг, который у меня есть, — Во всяком случае, в этом мире, подумала она.
В летний дворец Никколо отвез Фалько в своей карете. Жаль было так быстро расставаться с самым младшим из сыновей, но, если мальчик будет чувствовать себя там счастливее, герцог готов был смириться с разлукой. А Фалько и впрямь казался повеселевшим и оживленно обсуждал с отцом поездку Гаэтано в Беллецию и грядущее посещение
— Как ты думаешь, папа, он ей понравится? — спросил Фалько. — Почему бы и нет? Он ведь такой славный…
— Понравится ли он, не имеет никакого значения, — ответил герцог. — Вопрос в том, понравятся ли ей другие пункты соглашения.
Фалько слишком хорошо знал отца, чтобы начать расспрашивать, что это за «другие пункты». Вместо этого он спросил:
— Ты полагаешь, она приедет на Скачки?
— Как бы она могла не приехать? — ответил Никколо. — Это ведь большой день для Реморы, день, которым живет весь город.
Фалько видел все Звездные Скачки, начиная с того времени, когда ему исполнилось пять лет, и до одиннадцати. После несчастного случая у него уже просто не хватало духу смотреть, как двенадцать здоровых юношей на великолепных конях скачут вокруг Поля.
— Ты позволишь мне привезти и тебя на Скачки? — спросил Никколо. — Ты ведь сказал, что в этом году хотел бы посмотреть их, и я уверен, что это пойдет тебе на пользу. Будешь сидеть на трибуне вместе со мной, братьями, дядей и нашими почетными гостями.
— Да, папа, я приеду, — ответил Фалько, но на сердце у него было тяжело от сознания, что ко времени Скачек его уже может и не быть в Талии.
Когда Чезаре, Лючиано и доктор Детридж вернулись в дом Паоло, они встретили там неожиданного гостя, Рафаэллу. Ничего хорошего поведать ей они не могли, но Рафаэлла, похоже, уже знала о свалившейся на них беде.
— Меня прислал Аурелио, — сказала она просто. — По его словам, вам может понадобиться помощь.
— Арфист обладает внутренним зрением? — спросил Паоло.
— Он видит то, чего не видят другие, — ответила Рафаэлла, — хотя не может увидеть то, что видят они.
— Расскажите ей, — сказал Лючиано. — Манушам мы можем довериться.
— Исчезло нечто бесценное для нас, — сказал Паоло. — Лошадь, но совершенно необычная лошадь. Ей всего неделя от роду, но она гораздо крупнее любого жеребенка подобного возраста. И она может летать.
Рафаэлла замерла.
— Zhou volou? — проговорила она с благоговением. — У вас есть такая лошадь?
— Была, — с горечью ответил Чезаре.
— Это был наш добрый знак, — сказал Паоло. — Знак, который родился в Овне и, как мы надеялись, должен был принести нам счастье. Теперь же всё изменилось. Кто-то украл, быть может, наше счастье.
— Для него это обернется несчастьем, — сказала Рафаэлла. — С вашего разрешения, я дам знать людям нашего племени. Наши семьи разбросаны по всей стране, кто-нибудь мог что- то видеть.
— Откуда вам известно о лошадях подобного рода? — спросил Лючиано.
— Мы знаем о лошадях любого рода, — ответила Рафаэлла. — Zhou volou считается добрым знаком и у манушей.
Чуть поколебавшись, Чезаре проговорил: — Простите зато, что я задаю такой вопрос, но, если ваши люди так ценят крылатую лошадь, вернут ли они ее Овну?
Рафаэлла окинула его суровым взглядом.
— Мы не конокрады. Даже если речь идет об обычных лошадях. Крылатая лошадь — священное для нас существо, и мы вернем ее законным хранителям.