Город Звёзд

Хоффман Мэри

— Это вы знали и прежде, — негромко ответил Лючиано.

— Да, но теперь я видел его, — сказал Родольфо. — Фабрицио повел меня в лечебницу, чтобы я смог встретиться там с его отцом. Покидать сына ради встречи со мной герцог не захотел. И я видел мальчика. Ты думаешь, я не способен распознать тело человека, перенесенного в другой мир?

Он обернулся к Джорджии.

— А ты, ты должна была доставить ему талисман из своего мира. Знаешь ли ты, насколько всё это опасно для неопытного страваганте?

Родольфо начал расхаживать по кухне.

—

Тебя я могу еще понять, — проговорил он, обращаясь к Джорджии. — Новичок, тронутый мольбами больного ребенка. Полагаю, ты забрала его туда, чтобы вылечить. Но ты, Лючиано — после всего, чему я тебя учил. Как мог ты совершить подобное безрассудство?

Он вновь повернулся к Джорджии.

— Тебе остается только одно. Ты должна немедленно вернуть его.

Глава 20

Развевающиеся знамена

В своем мире Джорджия проснулась, охваченная паникой. Родольфо был в таком гневе, что мог решить перенестись в Англию вместе с нею. Мысль об одетой в черный бархат фигуре, появляющейся в ее комнате, и необходимости давать какие-то объяснения, если Рассел столкнется с незнакомцем на лестничной площадке, довела Джорджию почти до истерики. Впрочем, она тут же успокоилась. Родольфо в ее комнате не было, а если бы он появился здесь, Рассел вред ли мог оказаться для него равным соперником. Было бы даже любопытно взглянуть на их схватку.

Джорджия поспешила покончить с обычными утренними делами, чтобы поскорее встретиться с Фалько, но, уже подходя к его дому, поняла одну простую вещь. Она не знает, что ей сказать мальчику. Как она сможет убедить его вернуться в Талию сейчас, когда он уже внесен в списки готовящихся к операции? И как Мулхолланды переживут его исчезновение?

Джорджия уважала Родольфо, но считала, что в данном случае он не прав. У нее сердце сжималось при одной мысли о том, чтобы бросить вызов этому человеку. И он, и обезумевший от горя герцог желали возвращения Фалько, а Джорджия не знала, как же ей следует поступить. Неужели она совершенно неправильно поняла миссию, для выполнения которой оказалась в Реморе?

— Привет, Джорджия, — сказал Фалько, впуская ее в дом. — Как дела?

Выглядел он уже гораздо лучше, чем в Талии. Он нормально питался и отлично себя чувствовал в обычной, простой семье. По сути дела, он быстро превращался в мальчика двадцать первого столетия.

— Не очень хорошо, — сказала Джорджия. — Можем мы поговорить без помех?

— Викки ушла, — ответил Фалько. — К знакомым на репетицию струнного квартета.

— Родольфо выяснил, что именно помогли мы тебе сделать.

— И он недоволен этим?

— Это еще очень мягко сказано!

На лице Фалько, хотя он никогда не встречался с Родольфо, появился испуг.

— Он не собирается явиться сюда?

— Не думаю, — ответила Джорджия. — Раз уж он не сделал этого сегодня ночью. Он был охвачен таким гневом, что мог, я боялась, и на это решиться.

— Для чего? — спросил Фалько. —

Что бы он мог сделать?

Джорджия на мгновенье замялась.

— Он хочет вернуть тебя.

Лицо Фалько приобрело пепельный оттенок.

— Этого не будет, — с яростью в голосе произнес он. — Я пошел на всё это не ради того, чтобы взять и вернуться.

— Может быть, тебе следовало бы как следует всё обдумать, — сказала Джорджия и, видя, что Фалько готов запротестовать, добавила: — Ты ведь не знаешь, как это подействовало на твою семью. Вся она — Гаэтано и все остальные — собралась сейчас в Реморе, а отец не отходит от твоей постели.

Фалько смотрел на Джорджию, и на глаза его набегали слезы.

— Но я не могу, — прошептал он, — Это и сейчас было тяжело, но будет еще тяжелее для всех, особенно для отца, если я вернусь, а потом снова уйду.

— Родольфо хочет, чтобы я вернула тебя навсегда.

— В таком случае ты должна уничтожить мой талисман, — твердо проговорил Фалько.

Джорджия изумленно посмотрела на него.

— Возьми свое колечко и расплавь его — или выкинь, — настойчиво продолжал Фалько.

— Ну, знаешь ли… Ты это серьезно? Я считала, ты захочешь, чтобы я хранила его на случай, если ты передумаешь.

— Я не хочу иметь возможность передумать, — сказал Фалько и если ты избавишься от колечка, у меня такой возможности больше не будет.

Ранним утром Чезаре стоял рядом с Архангелом на скаковой дорожке, приготовившись ко второму тренировочному заезду. Прошлой ночью во время первого такого заезда он слишком нервничал, и Овен пришел только девятым. Сегодня всё было иначе. Чезаре чувствовал, что он спокоен, полон энергии и готов к борьбе.

На нем были красные и желтые цвета Овна так же, как на других наездниках были цвета их округов. Будут ли некоторые лошади участвовать в Скачках, решалось только после пробных заездов, а относительно некоторых всадников решение принималось даже еще позже. Здесь у Чезаре было преимущество, поскольку он и Архангел тренировались вместе уже не первую неделю.

— Вот с кем придется бороться за победу, — сказал Энрико Рикардо, конюшему Близнецов, глядя, как Чезаре проводит Архангела между канатами.

— Ты так думаешь? — ответил Рикардо. — Вчера он выступал не слишком-то удачно.

— С непривычки. Поверь мне, сейчас это лучшая на этом Поле пара.

— Но не из тех же, кого наш Шелковый не сможет побить?

У всех наездников, выступавших и раньше на Звездных Скачках, были свои прозвища. У наездника Близнецов — Шелковый, а у наездника Девы — Херувим. Как ни парадоксально, он был здесь самым старшим по возрасту и принимал участие уже в пятнадцати Скачках. Ему было тридцать три года, хотя лицо оставалось свежим и румяным, как у ребенка, почему он и заработал свое прозвище. Другие два наездника рядом с Чезаре выступали первый раз и еще не имели своих прозвищ. Представляли они Львицу и Водолея.