Город Звёзд
Шрифт:
И всё же каждый час, проведенный Чезаре в заточении, заставлял Лючиано заново переживать те муки, которые он испытывал, попав в руки ди Кимичи и его шпиона в синем плаще. Казалось более чем вероятным, что сейчас Чезаре находится в руках того же мерзавца. И тут в памяти Лючиано всплыли слова, услышанные им от Фалько незадолго до того, как тот покинул Талию. «Мне всё кажется, что во дворце есть кто-то еще, — сказал тогда мальчик. — Что кто-то следит за мной».
Внезапно Лючиано стало ясно, что надо делать. Он побежал узнать, можно ли запрячь лошадей в карету, но никого из конюхов не было на месте, а он сам с этим никак не сумел бы управиться. Зато Дондола спокойно жевала сено в своем стойле, а
Парад открывала колонна Овна, поскольку именно с этого знака начинается зодиакальный год. Барабанщик начал отбивать маршевую дробь, которая будет подхвачена затем всеми остальными округами, а знаменосцы, склонив свои флаги, прошли сквозь арку под судейской трибуной на Звездное Поле.
Медленно обойдя круг, они приблизились к трибуне Девы, готовые начать показ первого церемониального sbandierata. Джорджия, сидевшая верхом на своей парадной лошади, находилась слишком далеко, чтобы разглядеть что-либо, не считая alzata, когда флаги, взлетев высоко вверх, под громкие крики толпы вновь опускались затем крутыми спиралями в руки знаменосцев.
«Голова кругом идет от всего этого», подумала Джорджия глядя на толпу. Весь центр Поля был заполнен реморанцами одетыми в цвета своих округов. Некоторые горожане, пришедшие, наверное, с самого утра, чтобы занять лучшие места, стояли на каменном парапете, окружавшем центральный фонтан. Вымпел Близнецов по-прежнему развевался на верхушке колонны — необъяснимое, но явно благоприятствующее ди Кимичи предзнаменование.
Джорджия перевела взгляд с толпы, заполнявшей внутренность дорожки, на трибуну Львицы, у которой остановилась ее часть колонны Овна. К своему удивлению, она увидела среди множества красно-черных шарфов пестрые одеяния манушей. Аурелио и Рафаэлла сидели рядом с пожилой женщиной своего племени. Джорджия улыбнулась, подумав о том, что наблюдать за скачками, сидя на удобной трибуне, не слишком-то согласуется с суровым образом жизни манушей.
Перехватив взгляд Рафаэллы, Джорджия почувствовала прошедшую между ними волну взаимопонимания. Если бы ей не пришлось в эту самую минуту тронуть с места свою лошадь, Джорджия поняла бы, что источником этого ощущения слепой музыкант был в не меньшей мере, чем его спутница.
Арианна, словно зачарованная, наблюдала за праздничным шествием со своего почетного места. Ничего подобного в ее изрезанном каналами городе не бывало — за исключением разве что карнавала. Сегодня раскинувшаяся на суше Ремора с ее лошадьми казалась герцогине великолепной. Родольфо, однако, по-прежнему выглядел обеспокоенным. Не обращая внимания на праздничное шествие, он то смотрел в небо, то бросал через плечо взгляд в сторону скрытого за папским дворцом здания лечебницы. Арианна заметила, что в руке он держит полуприкрытое плащом зеркальце. Она знала, что причиной тому вовсе не суетное тщеславие.
Чезаре был уже на пределе своих сил, когда вышел к берегу какой-то быстрой речки. Охваченный радостью, он набрал воды в сложенные ладони и пил, пока не утолил жажду. Взять воду было не во что, но он сполоснул лицо и волосы, а затем намочил шейный платок, чтобы как можно меньше страдать от жары в оставшуюся часть пути. Следующей задачей было перебраться на другой берег, где, извиваясь между деревьями, зовуще уходило вдаль продолжение тропы.
Из воды выступали лежавшие поперек реки несколько больших неровных
Лючиано скакал в Санта Фину, наслаждаясь возраставшим с каждым шагом ощущением способности совладать с лошадью. По Звездной Дороге он ехал быстрой рысью, но, когда Ворота Солнца остались позади и с обеих сторон дороги потянулись поля, перешел на галоп. Дондола была удивлена и обрадована возможности размяться в такой день, когда ее оставили в почти совсем пустой конюшне, а потому охотно мчалась вперед, неся своего всадника в Санта Фину.
Прошло не так уж много времени, и перед Лючиано вырисовались очертания большого дворца. Сейчас он впервые мог как следует рассмотреть его издали — до сих пор он прибывал сюда в карете, ввозившей его через массивные ворота прямо во двор. В этот раз ворота были открыты, а прислуга была, похоже, в таком же замешательстве, как в тот день, когда Фалько нашли с зажатой в руке бутылочкой из-под яда.
Когда Лючиано соскочил с Дондолы, один из слуг узнал его.
— Прошу прощения, синьор, — воскликнул слуга. — Видите ли, меня поставили охранять вот эту дверь. Не могли бы вы сами отвести лошадь в конюшню?
— Конечно, — ответил Лючиано. — Но что, собственно, происходит?
Слуга пробормотал нечто невразумительное, явно не желая Вдаваться в объяснения. Лючиано пожал плечами и повел Дондолу в конюшню. Там не было ни души. Поставив лошадь в стойло, Лючиано принес ей воды и сена.
— Я скоро вернусь, — сказал он, обращаясь к Дондоле. Хочу только осмотреть дворец. Я уверен, что Чезаре где-то здесь.
И тут из самого дальнего стойла донеслось жалобное ржание Мерлы, узнавшей голос Лючиано или, может быть, услышавшей имя мальчика, бывшего с нею в ту ночь, когда она появилась на свет.
Арианна почувствовала, как внезапно напрягся стоявший рядом с нею Родольфо.
— В чем дело? — прошептала она.
Процессия к этому времени уже двойным кольцом охватила окружность Поля. Джорджия находилась сейчас напротив трибуны Близнецов, а колонна этого округа достигла трибуны Овна. Двое маленьких мальчиков-близнецов игрались на платформе рядом с изготовленной из папье-маше фигурой львицы, стоящей на ковре из розовых и белых бумажных роз. Тереза окинула их оценивающим взглядом, подумав о своих собственных, оставшихся дома близнецах-сыновьях.
Родольфо обменялся взглядами с Детриджем, и оба они послали безмолвный сигнал Паоло, с гордым видом шагавшему в этот момент мимо трибуны. Казалось, еще немного — и треугольник, образованный передающимися между ними мыслями, станет виден простым глазом.
Колонна Рыб вступила как раз на Поле, и за нею следовала последняя платформа с усыпанным звездами знаменем. Что же касается фигуры женщины в синем одеянии, то изображала она христианскую Царицу Небесную или языческую богиню, вряд ли кто-то мог бы сказать с полной определенностью.
Толпа при виде знамени разразилась криками, приветственно размахивая своими разноцветными шарфами и шейными платками. Под прикрытием всеобщего возбуждения и шума Родольфо показал Арианне то, что он увидел в своем зеркальце. Подросток с длинными курчавыми темными волосами, одетый в цвета Овна, кое-как держался на спине угольно-черной лошади. Наездником он, судя по всему, был неважным. Изображение становилось всё меньше, но Арианна разглядела, что на лошади нет седла — всадник сидел между парой огромных черных Крыльев — и что лошадь эта парит над вершинами деревьев.