Город Звёзд

Хоффман Мэри

— Отец дал нам свое благословение, — сказал Гаэтано. — Надеюсь, и вы не откажете нам в нем.

— Разумеется, — ответила Арианна. — И буду ждать приглашения на свадьбу.

Джорджия проспала шесть часов — с половины восьмого вечера до половины второго ночи, когда ее разбудило приглушенное дребезжание засунутого под подушку будильника. Она села в кровати, зевая и оглядывая

ставшую какой-то непривычной комнату. Вечером она придвинула к двери комод, чтобы возместить отсутствие замка, сорванного, когда Ральф взламывал дверь.

Вынув из кармана крылатую лошадку, Джорджия сжала ее в руке и вновь откинулась на подушки. Снова уснуть не составило ни малейшего труда.

Очень уж рано в округе Овна на следующий день после Скачек не проснулся никто. Чезаре чувствовал, что мог бы и неделю проспать после своего заточения, бегства и стремительного полета к Звездному Полю, не говоря уже о съеденном и выпитом во время праздника. Лошади, однако, нуждались в уходе, да и мысль о завтраке, пусть даже позднем, тоже выглядела весьма привлекательно.

Кое-как спустившись вниз, он направился на кухню и нашел там Терезу, расставлявшую на столе хлеб, сыр, оливки и фрукты.

— Где это все? — спросил Чезаре, беря из рук Терезы тяжелый кувшин с элем и ставя его на стол.

— Отец в конюшне вместе с Лючиано и доктором Детриджем, — ответила Тереза. — А близнецы играют во дворе. Беллецианцы придумали для них что-то вроде забавной клетки, и твои сестренки тоже играют там вместе с малышами — подозреваю только, что им эта новость быстро надоест.

Взяв ломоть хлеба, Чезаре вышел во двор. Его сводные братья и сестры сидели или стояли в загончике со стенками из досок, поставленных слишком тесно для того, чтобы между ними можно было пролезть. Детридж и Лючиано сквозь промежуток между досками подавали им леденцы. Чезаре как раз смотрел на них, когда из конюшни вышла Джорджия. Свой красно-желтый камзол наездника Овна она сняла, вернувшись к своей обычной одежде.

— О, я вижу, вы соорудили манеж, — сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Юный Лючиано поведал мне о подобной вещи, и я сподобился изготовить ее вместе с ним и синьором Паоло, — сказал Детридж, явно весьма удовлетворенный достигнутым результатом.

— Детишки всё время рвались в конюшню, чтобы поглядеть на Мерлу, — объяснил Лючиано. — А Тереза боялась, что какая-нибудь лошадь наступит случайно на кого-то из них.

Появившаяся в дверях Тереза позвала всех завтракать, но детвора заупрямилась, требуя, чтобы ей устроили пикник прямо в манеже.

— Да пусть позабавятся, — сказал Детридж. — Я присмотрю за ними.

В конце концов Тереза вынесла во двор поднос с едой и питьем для себя, Детриджа и малышей, так что в дом вместе с Лючиано и Джорджией отправились завтракать только Чезаре и Паоло.

После вольностей вчерашнего праздника молодые люди чуть смущенно поглядывали друг на друга.

— Старый доктор, по-моему, очень любит детей, — заметил Чезаре.

—

Он никогда не говорит о своих детях, — сказал Лючиано, — но мне кажется, ему очень тяжело было покинуть их.

— Как дела у тебя дома, Джорджия? — спросил Паоло. Глубокий вздох девочки заставил всех поднять глаза.

— Могло быть и хуже, — сказала она. — Хотя, может быть, до самого худшего еще просто не дошло. Сегодня мне надо пораньше вернуться обратно и с самого утра быть готовой к разговору с родителями. Они отпустили меня спать, потому что я выглядела слишком уж усталой, но так и не сказали, какое меня ждет наказание.

— Мне очень жаль, что из-за нас ты будешь наказана, проговорил Паоло. — Ты сказала «мои родители». Я первый раз слышу, что ты так называешь их обоих вместе.

Джорджия и сама была немного удивлена. А ведь это правда, подумала она. Хотя Ральф силился по возможности держаться в стороне, когда Мора набросилась на нее, он явно старался отнестись к Джорджии с заботой и пониманием. Может быть, когда-нибудь она станет думать о нем как об отце?

Раздался стук в дверь, и на пороге появилась высокая фигура Родольфо.

— Пришел к вам с новостями, — проговорил он, присоединяясь к сидящим за столом. — В семействе ди Кимичи намечается свадьба.

Джорджия увидела, как смертельно побледнел Лючиано, да и сама она, вероятно, выглядела немногим лучше.

— Гаэтано женится на своей кузине Франческе, — продолжал Родольфо. — Ты, вероятно, помнишь ее, Лючиано. Она была той кандидатурой, которую на выборах посол выдвигал против Арианны. Ее брак с советником Альбани уже расторгнут.

— Да, помню, — сказал Лючиано, выказывая гораздо большее спокойствие, чем было у него на душе. — Это дочь принца Беллоны, не так ли?

— Совершенно верно, — кивнул Родольфо. — Молодые люди еще с детства были влюблены друг в друга. Я оставил их, рассказывающими герцогине об этом.

— Арианна знает? — спросил Лючиано. — И не возражает против их брака?

Родольфо чуть приподнял бровь.

— Об этом спросишь у нее самой. Ведь через несколько дней мы все вместе отправимся домой, в Беллецию.

Улыбка Лючиано была полна и облегчения, и радости.

— Чего же мы дожидаемся?

— Мне неприятно говорить об этом, но, насколько я понимаю, мы дожидаемся смерти Фалько ди Кимичи, — ответил Родольфо. — Или его выздоровления. Мы вынуждены были ждать завершения Скачек, — добавил он, бросив серьезный взгляд на Джорджию. — Сейчас, однако, я должен еще раз попросить вернуть мальчика назад.

* * *

Ринальдо ди Кимичи находился с визитом у своего брата в округе Козерога. Альфонсо, молодой герцог Воланы, был начисто разочарован нынешними Скачками. Папаверо, наездник Козерога, ничего не добился на своем Брунелло, и обошлось даже без приличной драки между болельщиками различных округов. Альфонсо присутствовал на банкете в папском дворце, но похоронное настроение, царившее в округе Близнецов, не способствовало особому веселью, так что герцога всё больше тянуло вернуться в свой город. Однако, как и все его родные, он считал, что покинуть Ремору сейчас, когда младший сын Никколо находится в такой опасности, будет просто неприлично.