Город
Шрифт:
Вдруг, дверь открылась и стражник грубо втолкнул в камеру ...Таню. Орлов глазам своим не верил. Это была она, его любимая, ради которой он был готов стерпеть все муки адовы. Но, Боже, что с ней сделали эти сатрапы?! Под правым глазом огромный синяк, из разбитой губы по подбородку текла кровь. Платье порвано в клочья. Все тело в садинах и кровоподтеках. Как же они подняли руку на этакую красоту?! Нелюди! И сердце его задохнулось жалостью и нежностью к ней.
– Таня! Танечка! Любимая!
– Он бросился к девушке, обнял, прижал к себе, осыпая её лицо поцелуями.
– Что они, изверги, с тобой сделали!
– Гришенька!
– говорила девушка слабым дрожащим голосом, отвечая на его поцелуи.
– А я так волновалась, так волновалась! Как ты, Гришенька?! Они тебя пытали?
– Все нормально, Танюша! Все хорошо! Как я рад, что снова вижу тебя!
Она плакала и смеялась от переполнявших её чувств и сквозь слезы говорила:
– А я как рада! Ты даже представить себе не можешь, - как рада! Я боялась, что мы больше никогда не увидемся!
И тут Орлову в облике девушке показалось что-то очень странным. Что? Глаза! Она говорила нежные, прочувствованные слова, она плакала, а её прекрасные ярко-синие глаза оставались холодными, безжизненными, даже злыми. Он похолодел. Сердце его упало. Значит, все это притворство?! Притворство и ничего более. Она здесь по заданию того же Пантокрина. И прежде она притворялась, и сейчас разыгрывает спектакль, рассчитанный на наивного простофилю. Она нашла верный объект для своих актерских опытов. Очень правильный. Как же он раньше этого не заметил? Нет, у него как-то появлялась такая мысль, но он тут же её прогнал. А зря. Мысль эта нашла сейчас свое полное подтверждение. Что же ей от него надо? С какой целью она явилась к нему сейчас?
Орлов отстранил девушку, холодно спросил:
– Таня, скажите, с каким заданием вас ко мне прислали?
– Ну, это сразу в двух словах не расскажешь, Григорий Александрович, ответила "Таня" густым баритоном, превращаясь в довольно странного субьекта, высокого, слегка сутулого, с худым длинным и подвижным лицом. Умные серые глаза господина смотрели на Орлова насмешливо и безмятежно. Одет он был в черный фрак и целиндр. В руках у него была изящная трость из орехового дерева с золотым набалдашником. И Григорий понял, что видит перед собой одного из высших представителей сатанизма.
– Что, не ожидали?!
– весело сказал господин и рассмеялся сухим и желчным смехом. Смех этот производил странное впечатление. От него у Григория мороз пошел по коже. Господин сел в кресло, закинул ногу на ногу. Обнаружив какой-то недостаток, достал носовой платок, вытер им, казалось, безукоризненный глянец лаковых туфель, громко высморкался в него и вновь спрятал платок в карман. Откинулся на спинку кресла, достал из внутреннего кармана фрака огромную сигару, раскурил и принялся с интересом рассматривать Орлова.
А Григорий был рад уже от того, что это была всего-навсего очередная проделка нечистый силы. И мучился тем, что смог так дурно подумать о своей любимой. Как же он посмел до такого додуматься?! Идиот!! Нет и не может быть ему после этого прощения!
– А вы, Григорий Александрович, молодцом!
– похвалил Орлова господин и выпустил густую струю дыма к потолку.
– Быстро вы меня раскололи.
– Кто вы такой?
– неприязненно спросил Григорий.
– Ах, да! Я ведь забыл представиться. Прошу покорнейше меня извинить. Все эти перелеты пагубно действуют на мою нервную систему.
– Он встал, по кавалерийски прищелкнул каблуками, отвесил
– Старший демон, статс-секретарь Бархан, к вашим услугам. Очень приятно с вами познакомиться, Григорий Александрович!
– Вы извините меня, господин Бархан, что не могу вам ответить тем же. Если бы я сказал, что рад нашему знакомству, то вы первый бы усомнились в моей искренности. Верно?
– Будем считать ваши слова прелюдией к откровенному разговору. Согласны?
– Согласен, - кивнул Орлов.
– А что у вас за должность такая статс-секретарь?
– Это одна из самых высоких чиновничьих должностей, - с гордостью ответил Бархан.
– Я состою при Хозяине как бы демоном по особым поручениям.
– Насколько я успел понять, ваш хозяин - сатана?
– У него множество всяких имен: Люцифер, Воланд, Мефистофель, дьявол, сатана, князь тьмы. Да, это он.
– Следовательно, если есть он, значит, есть и Бог?
– Ну, конечно же есть. Ничтожнейшая, скажу вам, личность! Носится со своим милосердием, как с писаной торбой. Будто кому-то оно нужно - его милосердие. Хозяин бы давно с ним покончил, если бы его не защищал сам Создатель.
– И с каким же заданием вы прибыли ко мне, господин Бархан?
– спросил Григорий, внутренне концентрируясь на борьбу, так как понимал, что столь важная особа мира зла не мог явиться лишь для того, чтобы с ним познакомиться.
– А вы парень не промах, Григорий Александрович, - одобрительно проговорил демон, стряхивая пепел сигары прямо на пол.
– Как говорят у вас весьма остроумные люди - "на ходу подметки рвете".
– И все же вы не ответили на вопрос, господин Бархан.
Демон огляделся, ища куда бы ему положить окурок сигары и, не найдя ничего подходящего, просто-напросто её проглотил. Все эти "фокусы" представителя тьмы начали уже раздражать Орлова. Он чувствовал, как в груди забродила злая сила, готовая в любой момент вырваться наружу какой-нибудь непредсказуемой выходкой.
– Да уж конечно не только ради ваших прекрасных глаз, милейший, наконец ответил Бархан.
– А для чего вам понадобился весь этот пошлый спектакль?
– Какой спектакль?
– не понял демон.
– С превращением в Таню?
– Ах, это?
– Демон заливисто рассмеялся.
– Исключительно из вредности своего характера, Григорий Алескандрович. Исключительно. Не могу отказать себе в удовольствии над кем-нибудь подшутить. Мне уж не раз и от Хозяина влетало за подобные, с позволения сказать, шутки. Но все что об стенку горох. Видно, таким горбатым уродился.
– И, вдруг, без всякого перехода громко зарыдал. По лицу его катились натуральные и весьма обильные слезы. У демона было разнесчастное лицо. Громко всхлипывая и заламывая руки, он, будто играл пошлую трагикомедию, заголосил, как профессиональная плакальщица над усопшим:
– Простите меня, голубчик! Умоляю! Бес попутал! Не губите, родимый, беспутнего демона в расцвете лет! Пощадите! Я больше не бу-у-уду-у! Чеслово не бу-у-уд-у!
– Прекратите ерничать!
– вспылил Орлов.
– Нет-нет, и не уговаривайте!
– продолжал юродствовать демон.
– Дайте слово, что вы не расскажите о моем недостойном поступке Хозяину?
– Прекратите!
– прокричал Григорий, уже готовый броситься на Бархана с кулаками.
– Нет, вы дайте слово, - настаивал демон, продолжая громко плакать.