Города и дороги. Избранные стихотворения 1956-2011

Горбаневская Наталья Евгеньевна

«– — – — и на четвертом стуке…»

– — – — и на четвертом стукесудьба высаживает дверь,и завывает суховей,степи заламывая руки,и ржавой проволки моток,скрутившись в перекати-поле,вцепившись в марево слепое,в пыли катится на восток.Как сбивчивы

твои, судьба,сухие пыльные удары,бумаг обугленных курганыи выбитого звон стекла.Дверь об одной петле во мглевстает над грешною землею,и август выглядит зимоюв тюремно-матовом стекле…

– — – — и на четвертом стуке / судьба высаживает дверь (…) Как сбивчивы твои, судьба, / сухие пыльные удары… Четыре тире – попытка изобразить «четыре удара судьбы», открывающие Пятую симфонию Бетховена (и ставшие позывными Би-Би-Си).

«Это жизнь продолжается, это жизнь…»

Это жизнь продолжается, это жизньпоколачивает окном о висок,это она подсказывает: – Не откажись!и подсовывает новый кусокжелезнодорожного полотна,встающего поперек горла,потому что вид из одного окнанаизнанку зеркальный вид из другого.

«О бедная, дряхлая, впавшая в детство…»

О бедная, дряхлая, впавшая в детствоЕвропа, кому ты оставишь в наследствопоследний кабак, и последний бордель,и Хартию Вольностей – о, не в бреду льее сочиняли бароны и эрлы,вином успокаивая нервы,надтреснутые в треволненьях битв,когда неизвестно, кто прав, кто побит…О бедная, этот мой стих надмогильный– лишь доказательство бессильнойи безысходной любви до концак последним судорогам лицатвоего, иссеченного сетью скважинокопов, когда пехотинец неважен,но столько свободы для сквозняков,грузовиков и броневиков.

«В седой провинции свинцовый океан…»

В седой провинции свинцовый океанколотится о сумрачный бетон.Еловый Новый год не лечит старых ран,отложим всё, как прежде, на потом,откинем, отшвырнем, отбросим,

как стакан,небьющимся не звякнувший стеклом.Бросаясь на берег, прибоя мишуране разукрасит сумрачную ель.В свинцовые, безвыходные вечерапод их безлюдный выходной Ноэльпечаль светла, как седовласое вчера,как с бедного Башмачкина шинель.

…под их безлюдный выходной Ноэль… Ноэль – по-французски Рождество.

«Флейта в метро исполняет равелеподобное нечто…»

Флейта в метро исполняет равелеподобное нечто,не Болеро, но берущее за душу тоже.Утро набито битком, как вагон второго класса,отзвуком битв ночных, перекисшим запахом кваса.Нищий слепой и слепой настоятель почтенного причта,сбившись с толпой, воздыхают оба «О Боже!»Выдав плевком билет, в падучей забилась касса,сдачу кулаком выбивает борец угнетенного класса.Всё ж на челе найди различенье того, что непрочно и прочно,как на челне развлеченье оплескивать жаркую кожу.Не говори красно, не говори прекрасно,но сотвори, вжавшись в окно, крест возле рта троекратно.

«Смотри, сегодня Сена – серо-…»

Смотри, сегодня Сена – серо-буро-зеленая, а я,иссиня-бледная, весеннегляжусь в течение ея.Когда нехватка витаминовдрожит в слабеющей скулеулыбочкой псевдоневинной,скользящей ангельскою миной,едва заметной, еле видной,землисто-бледной половинойЦарства Господня на земле,тогда уткни и лоб, и плечив перила Нового моста,не отразясь ни в том, что плещетпод ним, ни в том, что так трепещетнад нами, там, где ловчий кречетпростор сурового холстарвет с треском. Поклянись немногим,своим имуществом убогим,своим истертым кошельком,полуразвеянной подушкой,полупровальной раскладушкой,затоптанным половиком,но поклянись, что этот деньв жемчужной сырости февральской,

Конец ознакомительного фрагмента.