Города в поднебесье
Шрифт:
Правда, преследователи никак не ожидали, что мы сумеем настолько высоко забраться. Пока заметили, пока призвали третьего из тучи, пока развернулись и легли на курс — мы успели уйти ещё километров на пять… Впрочем, все понимали, что это была лишь временная отсрочка неизбежного. Нанна и Рубари теперь всё время ходили мрачные и уставшие — и один только я не собирался так просто сдаваться.
Я решил для себя, что если меня и поймают, то погоня обойдётся этим уродам так дорого, чтобы они всю оставшуюся жизнь жалели о решении меня преследовать. И если будет надо, то я ещё и солью, убегая, всю пневму… Главное, чтобы нас всё-таки догнать не смогли. А вот с этим уже начинались сложности.
Помня о идущих нам наперерез мародерах и торговце, которые наверняка успели получить сообщение от скоростных дирижаблей, я искал способ снова лечь на курс в сторону Тероники. В том, что между дирижаблями врага имеется связь через дорогущие логосы, про которые мне рассказали Нанна и Рубари, я теперь и не сомневался — уж больно слаженно они действовали.
Снова на юго-восток нам удалось повернуть, лишь когда впереди показалось очередное вертикальное облако, возвышающееся над нами на несколько сотен метров. Я без колебаний направил дирижабль внутрь, но вместо того, чтобы начать кружить — продолжил движение по прямой. А выскочив с другой стороны, сразу направил судно к длинной веренице облаков, уходящих на юг — в расчёте на то, что враги будут искать нас вокруг большого облака и не сразу заметят, что мы уходим на юг, изменив курс.
И это опять же сработало только частично… Да, в первый момент нас принялись искать у высокого облака, не замечая, что мы уходим, прикрываясь облаками. Но вскоре один из преследователей полетел в ту же сторону, что и мы, второй остался кружить у облака, а третий двинулся в сторону Тероники. Вот он-то нас и заметил чуть сбоку… И тут же все трое снова устремились в погоню.
Я понимал, что долго так убегать не получится. Одно дело, если бы облаков было много, но чем дальше на юг — тем меньше их становилось. Внизу расстилалась зеленеющая лесом земля. Бежать, казалось бы, было вообще некуда. Но оставался у меня ещё один запасной план, который я и собирался осуществить…
На пределе работы логоса огня я кидал дирижабль от одной тучи к другой и постоянно искал их скопления в небесах. Если враг приближался, я упрямо, но без особой пользы совершал очередной финт ушами. Через два дня после изменения курса дирижабли приблизились настолько, что даже детали их конструкции стали видны невооружённым глазом. До них оставалось теперь, наверно, меньше километра. И, как назло, в ближайшем доступе имелась лишь небольшая группа облаков, куда я и направил дирижабль.
Влетев в пар, я не стал искать способы незаметно изменить курс: пролетел облако насквозь, развернулся и, молясь про себя всем высшим силам обоих миров, полетел в обратном направлении. Я рассчитывал, что преследователи первым делом разойдутся в стороны и попытаются отследить меня на другой стороне. И вот это сработало на все сто. Мы вылетели из тучи и резво понеслись на север, подгоняемые попутным ветром. Вскоре мы нырнули в облако, ещё недавно оставленное позади, как не слишком подходящее для пряток. Теперь же оно меня полностью устраивало… Длинное, рваное, идущее с северо-востока на юго-запад и растянувшееся длинным рукавом… Скрывшись в этом облаке, наш маленький дирижабль принялся резво удаляться от преследователей.
Там, где я рассчитывал лишь оторваться, у нас почти получилось скрыться. Однако всё же нас как-то заметили на чужих дирижаблях — и уже спустя сутки снова сели на хвост. Мы промчались сквозь одну длинную вереницу туч и выскочили в чистое безоблачное небо, продолжая двигаться на юго-запад. Отрыв был огромный — преследователи лишь маячили чёрными
Впрочем, ещё день-два, и нас обязательно догонят — это было очевидно. Я смотрел вниз на зелёные леса и перелески, на реки и озера, на луга — и понимал, что там внизу, наверняка сейчас установилась жара. И просто нужно время, чтобы эта жара обернулась обратным процессом. Я искал то, чего местные боятся больше всего на свете. Искал электричество, искал весеннюю грозу — свежую, пахнущую озоном, сверкающую молниями, бьющими от тучи к земле… Вот что могло нас спасти!..
И здесь, над реками и озерами, в жаркий день, когда тёплые потоки воздуха, насыщенные водой, возносились в небо, наконец, должна была сформироваться та туча, что спасёт нас от преследования. И я её нашёл. Целую вереницу грозовых туч на горизонте…
— Что ты д-л-ешь?! — закричал Рубари, заметив, куда я лечу. — Там гр-за!!!
— Точно! Наше спасение! — радостно крикнул я в ответ.
— М-лн-и! Нам к-нец! — настаивал Рубари.
— Не боись! Проведу! — уверял я.
— Фант, не надо! Страшно! — плакала Нанна.
Они слишком поздно опомнились — впрочем, как и наши преследователи. Нет, конечно, они поняли, что я решил сделать — и даже попытались срочно догнать, но слишком большой был у нас от них отрыв. Ну а мои спутники поняли, что дело неладно, только когда туча надвинулась прямо на нас, полыхая разрядами молний и оглушая громом. Она — спасительная гроза — двигалась на север вместе со своими товарками и соседками, образуя огромный грозовой фронт, протянувшийся с востока на запад.
— Фант! Н-зад! — умоляюще крикнул Рубари.
Я видел, что у него прямо руки чешутся самому развернуть дирижабль, а меня связать…
— Если страшно — спрячься в комнате! — заорал я в ответ. — Но лучше вруби этот грёбаный логос на полную! Пусть хоть основу расплавит, но чтобы винты работали на пределе!..
— Ты псих! — Рубари неожиданно захохотал. — Ты о-о-об-б-бе-ещал нас в-т-щить! П-мни!
— И вытащу! Только не мешайте! — ответил я и сосредоточенно уставился вперёд.
В последний момент я отключил один из логосов сферы пустоты, позволяя дирижаблю снизиться под самые тучи — а потом мы врубили все приборы на полную, ныряя в тёмную и насыщенную влагой грозу. Я сразу повернул дирижабль на юго-восток — туда, куда мы и на самом деле стремились. Снаружи на нас обрушился ливень — вода была везде: заливая обзорное окно, потоками стекая с аэростата, она тугими струями билась о гондолу…
Где-то позади, как сапожник, матерился Рубари и ревела Нанна, дрожа от страха в своей комнате. А я упорно вёл наш сбитый на коленке самодел сквозь грозовые тучи — туда, где только рожаются молнии, туда, где ещё можно пройти… Вёл против ветра, заставляя механика выжимать из логоса огня всё, на что тот был способен, раскручивая винты, наполняя аэростат горячим воздухом, преодолевая увеличение веса за счёт оседающих на дирижабле дождевых капель. Я забирал всё больше и больше на восток, а на исходе третьего часа уже снова летел на северо-восток, в грозовом фронте, невероятно рискуя — но уж точно не больше, чем играя в прятки с нашими преследователями…
Гроза продолжила своё движение на север, а мы — на восток. Когда мы выскочили из тучи — вокруг была ночь и кромешная темнота. Я даже не сразу понял, что мы выбрались. И лишь когда стало понятно, что мат Рубари и поскуливания Нанны снова доносятся из-за спины — а значит, неистовый рёв ветра и раскаты грома стихают, я, наконец, позволил себе выдохнуть.
— Всё, мы выбрались! — объявил я, выйдя из рубки.
Рубари непонимающе уставился на меня, видимо, ещё не веря, что всё удалось.