Городок Нонстед
Шрифт:
Анна пораженно уставилась на эту картину.
“Если провода не выдержат и лопнут”, - говорил ее взгляд.
Темноту прорезал свет фар. Вой ветра заглушил рев мотора. Натан резко обернулся и увидел “лексус” Дартсуорта. Агент резко выехал со стоянки возле библиотеки, немного притормозил, чтобы пропустить тучу мусора, которую нес ветер, и выехал на улицу.
В ту самую секунду провода лопнули и разлетелись в стороны, рассыпая снопы искр. Ствол с грохотом упал на дорогу.
Взвыли колеса. “Лексус” резко остановился. На бледном лице Дартсуорта читался сильный испуг. Неожиданно он
— Это единственная дорога в Моррисон? — Крикнул он. Глаза у агента были дикими, бегающими. Он обернулся, чтобы посмотреть на людей, выходящих из библиотеки.
— Есть еще одна, но плохо размеченная, — крикнула Анна. — Надо проехать мимо “Меконга”, доехать до перекрестка, а там…
— Проехать Меконг? — голос Дартсуорта сломался. — Твою мать, какой Меконг? О чем ты говоришь, женщина? Боже мой, Натан, можно мне у тебя переночевать?
От маски уверенного в себе, пробивного, нагловатого агента не осталось ничего. Это был всего лишь испуганный, очень испуганный человек.
— Ладно! — крикнул в ответ Натан, и пожал плечами. — Но сначала, завезем женщину домой.
А затем мир вновь утратил связность и превратился в серию хаотических сцен. Дикая езда по улицам Нонстеда, бег к дому Анны, испуганные глаза Ванессы, еще более испуганные глаза няни. Вырванный из рук Анны плащ, который ветер закинул на провода ЛЭП. Снова скоростная езда. На этот раз к дому няни. А потом через буйствующий лес, в клещах фар “лексуса” Дартсуорта.
Ветер выл, деревья гнулись. Ветви ударили в стену так, что дверная ручка содрогнулась. Натан с трудом закрыл ее вновь.
— Вот же черт, что за погода, — пробормотал Натан. Гонки на дороге и при входе в дом привели к тому, что у него тряслись руки. Он поспешно шарил по коробкам, ища свечи.
— Может, ты бы на что-то сгодился и посветил? — сказал он Дартсуорту.
Тот будто бы только что проснулся.
— Что?
Посвети мне. Телефоном. Вот, нашел.
Сени осветила свеча. Натан ладонью заслонил огонек и вошел в салон. Раздалось мяуканье беспокоящейся Кошмары. Писатель зажег еще несколько свечей. После этого он присел возле камина, задумчиво глядя на заблаговременно уложенные поленья.
“Ну. Становишься предусмотрительным”, - подумал англичанин. — “И хорошо. Ничего в мире не заставило бы меня сейчас вновь выйти из дома. Разве, чтобы пинками выгнать Дартсуорта”.
Он подсунул зажигалку под смятые листки бумаги, засунутые между дровами, и зажег. Огонь взялся быстро и с характерным звуком быстро охватил дерево. Из предбанника раздался звук поворачивающегося в замке ключа. Дартсуорт вошел в салон.
— Ты забыл закрыть дверь, — сказал агент с наигранной веселостью.
— Никогда этого не делаю. — Натан закрыл огнестойкое стекло и поднялся. — Это не Нью-Йорк, Джимми.
— Я, в отличие от тебя, завтра возвращаюсь в город. — Дартсуорт искусственно рассмеялся. — Не обижайся, но буду вести привычную жизнь. Интересно, утром уже электричество дадут. Надо хотя бы побриться. У меня завтра…
— Ладно, Дарнсуорт. — Натан закурил. Обиженная отсутствием внимания Кошмара ушла на
— Договорились. — Дартсуорт беспечно пожал плечами.
Натан насупил брови.
— Что ты сказал?
— Договорились. Я понимаю.
— Тебя вот так потрясла эта буря? Перестанешь? Не будешь говорить о контракте на вторую книгу? О публикациях в журналах? О переговорах об экранизации?
— Нет.
— Ну, что же. — Натан смотрел с недоверием. — Ладно. Чудесно. А можно узнать, что привело к такой кардинальной смене политики?
— Что? — Дартсуорт с трудом оторвал взгляд от пламени. — Нет, ничего не случилось. У меня сейчас… свои проблемы. Довольно серьезные. Сначала решу их, а затем вернусь к профессиональной деятельности.
В его голосе была неуверенность. Казалось, он не верит в то, что говорит.
— А что мне до этого, — буркнул Натан. — Пойду, найду для тебя одеяло.
Он постелил Дартсуорту в спальне наверху. Почему-то писатель не любил там спать, и чаще всего проводил ночь неподалеку от камина в компании Кошмары, лэптопа, книжки и пустой кружки от кофе. Сейчас хотел все это повторить, тем более, что в голове клубились тысячи мыслей. Он вручил нежданному гостю фонарь, две свечки, зажигалку, и пожелала спокойной ночи. После этого Натан пошел в кухню, бросил немного корма в кошачью миску, взял бутылку “хейнекена” и растянулся на диване.
— Что за ночь, — пробормотал он, насупив брови. Дартсуорт успел закрыть все окна.
— В общем, не самая плохая мысль, — сказал писатель Кошмаре, которая пристроилась рядом. — На улице идет съемка экранизации “Лесного царя” (в оригинале “Ольховый король” — то есть Король эльфов, по-польски так называется знаменитое произведение Гете — прим. переводчика). Знаешь, что это, кошечка?
Кошмара приступила к вылизыванию задней части тела, что наилучшим образом охарактеризовало ее отношение к достижениям немецкой литературы. Натан засмотрелся на огонь и задумался. В его голове происходила дикая пляска домыслов и сомнений. Приятель из другого мира Ванессф. Безумные путешествия Макинтайра. Горячая линия из ада у пастора Рансберга. Видения будущего в мелких объявлениях старого Стьерна. Черный пес — скорее, волк — Скиннера. Ко всему этому еще и “Отшельница”…
Образы клубились в голове писателя, но в единую картину не складывались, и не приближали к разгадке тайны городка. Натан рассчитывал на то, что во время авторской встречи ему удастся достучаться до людей, поговорить с ними о страхе, вынудить признаться. Надеялся получить больше информации, с помощью которой он рассчитывал найти источник всех проблем. Не вышло. Он был не здешний. Никто не хотел допускать чужака к своим секретам. За окном раздался равномерный шум ливня, но Натан этого не заметил.