Городок
Шрифт:
Приметив, что Шохов к нему приглядывается, Тамара Ивановна спросила:
— Узнал? Или нет? Ну, догадайся, ты же его видел!
Шохов опять посмотрел и не смог догадаться. Да и мысли его и настрой были сейчас не из тех, чтобы отгадывать загадки.
— Да Мурашка же,— с укором произнесла Тамара Ивановна.
— Мурашка? — переспросил Шохов.— Но как я мог запомнить, он же маленький был...
— Так он же на отца похож!
— А верно.— И Шохов отвернулся.
Дорогой говорили мало. Даже Вовка перестал сыпать вопросами и прилип
Вот когда он понял и почувствовал, как она любит его и как она ждала и стремилась к нему, беспутному Шохову, который мог уехать и шастать в поисках того, что, может, и не бывает на свете, и даже вовсе забыть о ней. Все это она пережила и передумала, хоть не все могла знать. Но женщина же, она кое о чем и догадывалась.
Может, он и был виноват (да уж точно был), так в этот счастливый миг его жизни еще сильней из-за своей именно вины любил он свою Тамару Ивановну, уверенный наперед, что никогда ее не оставит.
Таковы были его странные, рассыпанные между другими мысли, когда он смотрел на жену, поспевая объяснять водителю, где и как свернуть к Вор-городку, да еще отвечая на Вовкины вопросы.
Валера сидел молча и ни о чем не спрашивал. Характером, видать, он тоже был в отца.
— А сколько тыщ населения в Новом городе? — теребил отца неистощимый Вовка.— А в Челнах знаешь сколько? Триста тыщ! И памятник поставили: птицу такую... Многоголовую!
— Не птицу, — поправила с улыбкой Тамара Ивановна.— Это «мать-родина» называется.
— Но у нее же птичий хвост! — настаивал Вовка.— А у вас памятники есть? А что есть? Кинотеатр есть? А какой он?
Шохов еще раз объяснил водителю, как проехать к Вальчику, а наверху попросил остановиться.
Много раз в своих мечтах воображал он, как привезет сюда, на Вальчик, семью и, указав в сторону Вор-городка, покажет: вон, самый большой дом — наш! В деталях представлял, но почему-то не верил. Боялся, до самой последней минуты, до того момента, пока телеграмму получил, но и тогда тоже не перестал бояться: вдруг да осечка, грипп, карантин и черт знает что. Вот когда увидел детские мордочки в стекле и смеющуюся Тамару Ивановну, тогда и понял, что свершилась его долгожданная мечта!
И с этого момента только начинается его жизнь, а все, что произошло раньше, было — как предыстория, которую лучше бы теперь забыть.
Часть шестая
В то время как Тамара Ивановна с утра, надев халатик и повязав свои золотые волосы лентой, осматривала хозяйство, степенно, без суеты, расспрашивая мужа, Вовка успел обежать весь дом и теперь крутился у них под ногами и не давал толком поговорить.
— Папка,— спрашивал он.— А почему у тебя полы не крашены? А где туалет? А почему у тебя два крыльца?
Тут и Тамара Ивановна спросила: зачем
— Здесь Петруха должен был жить,— отвечал Шохов, хмурясь. — Не захотел.
— Но почему?
Шохов пожал плечами, глядя в сторону.
— Я же писал, что он того... малый с загибом.
— Ты писал, что он «чокнутый»,— явно с осуждением произнесла Тамара Ивановна.
— А он и есть чокнутый! — недобро подтвердил Шохов.— Строились вместе, а потом вдруг взял да отказался. Вот и суди, какой он?
— Где он живет?
— В избушке.
— Ну да. Вон там.
— Я бы хотела с ним познакомиться,— неожиданно решила Тамара Ивановна.
— Зачем?
— Ну... Интересно посмотреть на него. Вы же прежде дружили?
Так как Шохов молчал, она добавила:
— Но я вообще со всеми хотела познакомиться, о ком ты писал. Может, стоит пригласить их к нам?
Шохов снова спросил:
— Зачем?
— Странный ты! Но ведь это наши соседи? Нам ведь с ними жить?
— Нам с тобой жить, — сказал Шохов и осторожно обнял жену. Он отвык от ее гладких красивых рук, от ее золотого взгляда и постоянно смущался, когда она смотрела.
Впрочем, крутившийся поблизости Вовка тут же стал их разнимать, втиснувшись между ними.
— Отойди от мамы,— сказал он отцу.— Чего ты к ней пристаешь?
Они рассмеялись, а Тамара Ивановна произнесла мягко, укорила:
— Дурачок ты у меня... Это же мой муж! Пойди-ка посмотри, где Валерий. Ему, наверное, скучно здесь?
Тут, как бы между делом, они поговорили о Валерии, которого надо было устраивать учеником.
— Он ПТУ окончил? — спросил Шохов озабоченно.
— Да. И неплохо. Вообще-то он собирается дальше учиться.
— А как с армией?
— У него год отсрочки. Он хочет поработать, а заодно будет готовиться в институт. Как он тебе?
— Ничего,— сказал Шохов.
— Он парень с характером,— произнесла Тамара Ивановна.— Я уже это поняла. Но ведь без отца воспитывался, мужик в доме... Все сам да сам.
— Это не плохо. А где он будет жить?
— Ты как думаешь? Где?
Шохов промолчал, она опять спросила, заглядывая ему в глаза:
— Ты не хочешь, чтобы он с нами жил?
— Да мне все равно. Но, может, спросить его? У нас хорошие общежития, между прочим. Я могу и на своей койке поселить.
— Ладно. Спросим,— решила Тамара Ивановна, подумав.— Не сейчас. Потом. Я хочу, чтобы он пока чувствовал себя как дома.
Тут прибежал Вовка и сказал, что Мурашка (он так и звал его по фамилии, уж очень она была прилипчатая) сидит во дворе.
— Что, просто сидит?
— Ага.— Вовка поправился: — Нет, сначала он поколол дрова. Потом сел отдыхать.
— Ну, позови его сюда. Или нет, не надо. Мы сейчас придем сами.— Тамара Ивановна многозначительно посмотрела мужу в глаза. Мол, видишь, он каков: уже поколол дрова. Что ни говори, а парень старательный.