Городская девчонка и ковбой
Шрифт:
– Дорогая, ты где?
Алексис нервно поправила волосы. Вот оно. Момент истины.
– Мама, сядь, если стоишь. Я в Трех Торфяниках.
Алексис уловила судорожный вздох.
– Правда?
– только и сказала мать.
– Я знаю, это может показаться странным, но дед подарил мне половину ранчо.
– Он что?
– Он подарил мне половину ранчо.
– Ты виделась с ним?
– Нет, и это самое интересное. Дед предложил мне через своего поверенного половину ранчо с условием, что я соглашусь пробыть здесь год.
– Ты
– Ну, если я хочу ранчо.
– Алексис, - устало проговорила мать, - я понимаю, тебе нужны деньги, но не стоит унижаться ради этого.
– Я пока что не заметила, чтобы он собирался меня унизить, - возразила Алексис, вставая на защиту деда, поскольку в данный момент это было необходимо.
– Его сейчас здесь нет. Уехал на рыбалку. Вернется только через две недели.
– И что собираешься тогда делать?
– Не знаю, - откровенно призналась Алексис.
– Да меня это как-то и не волнует. Могу дождаться его приезда, провести здесь только двенадцать дней, погулять по ранчо, отдохнуть, вспомнить детство...
У нее куча дел в Трех Торфяниках, но это не самое страшное. Она знала, что Кэлеба нет дома, и все же у нее все замирало внутри всякий раз, как хлопала дверь. Она ждала его с нетерпением и страстью, как ждут любовника. И это приводило ее в бешенство.
– Ангуса не будет еще несколько дней. Мне кажется, ты вполне могла бы сюда приехать, пока его нет. Я знаю, ты не нуждаешься в отдыхе, но разве тебе не любопытно взглянуть на ранчо? осторожно спросила Алексис.
– Нет.
Алексис промолчала. Ни в коем случае нельзя показать матери, как она расстроена. Мать не хочет признавать, что несчастна. Если только Рей-чел узнает, что ее дочь зашла так далеко исключительно из-за нее, она потребует, чтобы Алексис вернулась домой. При ее положении в компании "Эллиот-Макфарланд" Рейчел имеет право потребовать ее возвращения не только как мать. Она крупнейший акционер компании и шеф Алексис.
– Мне это неинтересно, - ровным голосом проговорила Рейчел.
– С этим периодом моей жизни покончено.
– Я понимаю.
– Алексис решила, что если она надеется уговорить мать, то на первых порах лучше ей не возражать. Черта с два она останется здесь на целый год с Кэлебом Райтом.
– Я перезвоню тебе. Или ты позвони мне, если захочешь. Вот мой номер.
Алексис скороговоркой сообщила матери телефонный номер ранчо и, положив трубку, бессильно опустилась на стул.
– Твоя мама приедет?
– с любопытством спросил Терри.
Алексис качнула головой.
– Нет. Пока нет... Но мы еще с ней поработаем, - добавила она жизнерадостно, зная по опыту, что если она чего-то хочет, то никакие препятствия ее не остановят.
– Давай-ка съездим в город, может, купим чего-нибудь вкусненького на обед.
Терри запрыгал от восторга.
Вернувшись после обеда, Кэлеб обнаружил, что ни Алексис, ни Терри нет дома. В кухне на столе лежала записка, в которой Алексис сообщала, что они поехали за продуктами.
Ему понадобились целые сутки, чтобы понять: то, как он обращается с Алексис, - это скорее отражение его боязни близости с ней, а вовсе не стремления проследить, чтобы она в точности исполнила условия Ангуса. Райен прав. Он заставил ее работать, словно рабыню, нянчиться с соседским ребенком, готовить, хотя Ангус, возможно, вовсе ничего подобного не хотел.
Так что Кэлеб собирался попросить прощения и сказать, что она вольна делать что хочет.
Однако через несколько минут, когда Алексис и Терри вернулись, все добрые намерения Кэлеба развеялись как дым. Для поездки в город она выбрала белые льняные брюки и ярко-розовый топик с открытой спиной.
– Привет.
– Здравствуйте.
– Алексис приветливо кивнула головой.
– Вы, наверное, пришли обедать.
– И да, и нет, - серьезно сказал Кэл. Совершенно естественно, что ничего хорошего она от него не ждет. И поделом ему. Когда она отвернулась, чтобы положить продукты в шкаф, глазам его предстала ее гладкая спина.
"Она - внучка Ангуса, - напомнил он себе.
– Внучка Ангуса".
– Я пришел обедать, это так, но у меня есть предложение: как вы смотрите, если я поджарю на решетке бифштексы?
Терри восторженно взвизгнул, а Алексис с подозрением взглянула на Кэлеба.
– Я думала, это моя работа.
– Никакой работы у вас нет, - сказал Кэлеб.
– По крайней мере пока не приедет Ангус. Пусть сам тогда и скажет, чего он хочет. Я не имел права распоряжаться за него. Я прошу прощения.
Алексис не верила своим ушам. Но он действительно попросил прощения, причем сделал это с подкупающей искренностью. Глядя на Кэлеба, на его взъерошенные волосы, светящиеся янтарные глаза, статную фигуру, она почувствовала, что если он и дальше будет с ней так мил, то вряд ли ей удастся освободиться от него без сердечной боли.
– Я вас прощаю, - сказала она весело.
– И даже помогу вам с обедом.
Кэлеб посмотрел на нее с сомнением.
– А что вы такое можете приготовить, чтобы оно не было горелым? Алексис улыбнулась:
– Фруктовое желе.
***
Прежде чем начать помогать, Алексис переоделась. Кэлеб и Терри возились в небольшом, мощенном плиткой дворике, когда она вышла к ним в простых шортах и короткой белой майке. Плечи и спина были прикрыты.
Кэлеб переворачивал мясо.
– А желе уже готово?
– Оно в холодильнике, - ответила она веселым голосом.
– Я обложила его льдом, так что оно застынет быстро. А что, если я сделаю салат?
– Это пойдет, - согласился он в надежде, что она задержится в кухне не меньше чем на четверть часа. Однако Алексис принесла мытые овощи во двор, разложила на столе и, сев на стул, скомандовала:
– Терри, пойди помой руки, будешь мне помогать.
Мальчик кивнул и побежал в дом. Алексис подождала, пока за ним закроется дверь, и повернулась к Кэлебу.