Горы любви
Шрифт:
О мой бог, я вдруг поняла, что это голос вовсе не Фила Хаггарда, это голос какого-то другого, неизвестного мне человека. И разрази меня на месте все громы и молнии мира, если мое сознание не начало догадываться, кто был этот человек.
Я ощущала тепло его руки. Крайне пораженная происходящим, я стала медленно поворачиваться в его сторону, все больше и больше осознавая, что меня почему-то уже тянет к этому незнакомому мягкому голосу.
И каково было мое удивление, когда, повернувшись, я увидела перед собой того самого белокурого молодого человека, который только
Передо мной стоял Мэл Рэндон. Он крепко сжимал мою руку. Он вздохнул и улыбнулся.
– Привет, – сказал он мне.
Спустя несколько мгновений я тоже смогла ему ответить.
– Привет, – сказала я.
Прямо между нами, широко раскрыв от удивления рот, стояла моя толстая сестра Роза. Во все глаза она взирала на Мэла Рэндона, как когда-то Алладин взирал на джинна, вдруг выросшего перед ним из маленькой неприметной бутылки. Мне стало неудобно за нее.
– Это моя сестра Роза, – сказала я Мэлу Рэндону, чтобы как-то вывести ее из того глупого полубессознательного состояния, которое на нее напало.
– Очень приятно, – сказал Мэл Рэндон.
Свободной рукой он пожал руку моей толстой сестры Розы, даже не взглянув на нее. Он смотрел на меня.
– А как зовут тебя? – сказал он.
Он стоял так близко, мне были прекрасно видны его голубые бездонные глаза, неприметные веснушки и тончайшие молодые морщинки вокруг глаз.
– Меня зовут Анна, – сказала я, – но я совсем не собиралась с вами сегодня знакомиться.
– Знаешь, Анна, – серьезно сказал он, – я тоже не предполагал, что встречу здесь сегодня тебя.
Он крепко держал меня за руку. Я вдруг стала осознавать, что краски мира вокруг стали потихоньку размываться, люди куда-то исчезать, а время медленно останавливаться. Этот неизвестный человек держал меня за руку, а я поняла, что не хочу никуда идти, я теперь не смогу просто так развернуться и куда-то уйти.
Даже наоборот, мне захотелось прислониться к нему как можно ближе и больше ни о чем не думать. Так я в один прекрасный день и миг тоже попала под обаяние замечательного артиста Мэла Рэндона. И я этому совсем не сопротивлялась.
В тот момент в клубе, до отказа наполненном народом, когда Мэл Рэндон держал меня за руку, я почувствовала, что моя жизнь разделилась на две половины, и теперь у меня все будет по-другому. Теперь я буду по-другому чувствовать, смотреть на мир и даже дышать.
Я поняла, что больше никогда не вернусь к тому, что было со мной до того мгновения, как он взял меня за руку. Потому что теперь моя жизнь повернулась совсем в другую сторону.
И хотя в тот момент я не знала, что мне принесет встреча с ним, я поняла, что отныне все, что произойдет со мной когда-либо в будущем, будет во власти моих зыбких и едва зарождавшихся чувств к этому человеку. Я прекрасно понимала нелепость и беспомощность своего дальнейшего существования, которое целиком и полностью будет зависеть от его взгляда, голоса, улыбки, от его сильных и крепких рук, но ничего поделать с этим уже не могла. Тяжелые пески времени в один миг засыпали мое прошлое, отрезав раз и навсегда пути
– Знаешь, Анна, – сказал Мэл Рэндон, – я думаю, что у нас с тобой появилась небольшая проблема, и лучшим ее разрешением будет, если мы немедленно уйдем отсюда.
– У нас появилась какая-то проблема?
– О да, я думаю, небольшая.
Роза так и стояла практически между нами в оцепенении и взволнованно ловила каждое наше слово, думаю, она старалась все запомнить для истории. Когда она поняла, что мы собираемся бежать, она покачала головой. Она обвела взглядом застывший в ожидании дальнейших событий зал и опять покачала головой.
– Да, ребята, – сказала она, – полагаю, у вас появилась очень большая проблема: просто так вы отсюда не выберетесь.
Мэл Рэндон смотрел только на меня, и как он понял, что я пойду за ним хоть на край света, думаю, знал один лишь Бог на небе.
– Ты готова? – спросил Мэл.
– Да, – сказала я.
– Тогда бежим, – сказал он и, продолжая крепко держать меня за руку, резко развернулся к выходу и потащил меня за собой. Какую-то секунду все присутствующие в клубе находились в онемевшем состоянии. Но спустя мгновение зал опомнился и взревел.
– О нет, только не это! – кричал зал.
За нашими спинами послышался шум падающих стульев и столов. У меня было такое ощущение, что вся неугомонная толпа идолопоклонников в один миг снялась со своих мест, и эти люди собрались последовать за нами на край света, и теперь они будут преследовать нас всю жизнь. А впрочем, так оно, в конце концов, и вышло.
Девицы стали истошно визжать и грохаться в обмороки. Но все они, к их величайшему сожалению, были не в том месте и не в тот час: они были далеко за спиной своего ненаглядного Мэла Рэндона, и никто ничем уже не мог им помочь.
И только одной девице повезло в тот вечер больше других, и этой девицей была некая Амалия. Эта Амалия постаралась упасть в обморок так удачно, что доблестно вывернутой вбок головой она умудрилась разбить входную стеклянную дверь, а свое отчаявшееся тело грациозно распластала чуть ли не между мной и Мэлом Рэндоном.
Это произошло в тот самый момент, когда нам с Мэлом Рэндоном до выхода оставался всего какой-то шаг.
Что тут началось. Зал вопил, повсюду падали стулья и столы, у девицы, лежащей перед нами на полу, из головы шла кровь. Мэл Рэндон продолжал крепко держать меня за руку. Но отчаяние нашего положения было очевидно, никакое чудо не помогло бы нам в тот момент.
Откуда ни возьмись, появились родители лежащей на полу девицы, по-видимому, они просчитали ситуацию заранее на домашнем калькуляторе. Эти родители стали кричать, что гениальный артист Мэл Рэндон погубил их молодую дочь, и теперь он в ответе перед ними, перед обществом и перед тем, кто наблюдает за этим безобразием с небес.
Какие-то люди пытались оттащить нас с Мэлом друг от друга. Нам намекали, что в данной ситуации неприлично держаться за руки, на что Мэл Рэндон сжал мою руку еще крепче. Тут же появились и врачи. Было такое ощущение, что эти ребята все тонко продумали и хорошо организовали.