Горячая весна 2015-го
Шрифт:
Ракеты были слишком длинными – они не вмещались в бомболюк Ту-95МС [89] , но на внешней подвеске он мог нести сразу восемь штук. Сейчас нагрузка была ограничена четырьмя – точка пуска находилась почти в трех тысячах километров. И весь путь должен был пролегать над океаном.
По оперативному плану вторая эскадрилья 79-го гвардейского тяжелого бомбардировочного авиаполка должна была, поднявшись по тревоге, перелететь с авиабазы Украинка под Читой на аэродром подскока Магадан. Они сидели в Магадане с седьмого числа в постоянной готовности номер два и порядком устали. Танковые сражения в Литве, воздушные бои, береговые
89
Ту-95– советский/российский турбовинтовой стратегический бомбардировщик-ракетоносец.
Все изменилось в течение буквально получаса. Бронированные двери хранилища боеприпасов, вырубленные в мерзлой скальной толще, открылись, и аэродромные тягачи быстро вывезли оттуда на прицепах длинные тела ракет. В Тикси или Анадыре, куда перебазировались остальные эскадрильи полка, дежурство наверняка шло с подвешенным оружием, но аэродром в Магадане считался находящимся в оперативном тылу, и оружие подвешивалось только перед боевым вылетом.
Экипажи одного из звеньев в это время уже получали боевой приказ в домике дежурной смены. В нем говорилось, что свобода и независимость Родины в серьезной опасности. В полном соответствии с российской военной доктриной руководство страны приняло решение о нанесении по врагу предупредительного ядерного удара. Два Ту-95 должны подняться в воздух с аэродрома Магадана, к двенадцати часам по московскому времени выйти в точку пуска, находящуюся в семистах пятидесяти километрах южнее Алеутских островов, и произвести пуск двух крылатых ракет Х-102 по морской акватории вблизи от побережья агрессора. Если подрывы ядерных боеголовок в двадцати километрах от моста «Золотые ворота» не заставят американцев, как основную силу Коалиции, прекратить боевые действия и сесть за стол переговоров, руководство страны оставляло за собой право на применение по войскам и территории стран-агрессоров ядерного оружия «в объемах, диктуемых военной необходимостью». Вопросы, товарищи офицеры? Вопросов ни у кого не возникло. После медицинского осмотра, проведенного быстро, но с редкой тщательностью, экипажи заняли места в своих боевых машинах.
– Вышка, я Триста первый. Прошу разрешения на взлет.
– Триста первому взлет разрешаю. – После секундного молчания добавили: – Над береговой чертой струйное течение с севера, будьте внимательны.
– Принял. Начинаю разбег.
Плавно добавив двигателям газ до упора, он дождался момента, когда огромный серебристый корпус крылатой машины задрожал, словно предвкушая свидание с родной стихией, и кивнул второму пилоту.
Тот отпустил тормоза, и ракетоносец покатился вперед, все быстрее и быстрее.
– Режим взлетный, держать РУДы!
– Скорость растет! Фары и часы включены.
– Режим взлетный, параметры в норме, РУДы держу!
Второй пилот отсчитывал вслух цифры скорости:
– Сто шестьдесят! Сто восемьдесят! Двести! Двести двадцать! Решение?!
Пилоты шутили, что полностью загруженный Ту-95 отрывается от полосы только благодаря кривизне земли. Сейчас загрузка совсем чуть-чуть не дотягивала до полной. И подвешенные ракеты серьезно ухудшали аэродинамику…
– Продолжаем взлет!
– Двести сорок! Двести пятьдесят! Двести шестьдесят! Подъем!
Штурвал на себя, взгляд на авиагоризонт.
– Безопасная! Десять метров!
– Шасси убрать!
– Тридцать метров!
– Фары выключить, убрать!
– Шасси убираются. – Грохот и стук замков. – Шасси убраны!
– Фары убраны! Высота сто, скорость триста!
– Закрылки пятнадцать!
– Убираю пятнадцать!
– Закрылки ноль! Механизация убрана!
– Режим номинал!
– Разворот на курс сто пятьдесят восемь! Показания авиагоризонтов одинаковые!
– Вышка, занимаем коридор!
– Принял, Триста первый, – откликнулись на земле. – Удачи.
Ракетоносец повернул на юго-восток, ориентируясь на радиомаяк, установленный на мысе Лопатка, самой южной оконечности Камчатского полуострова. Второй самолет догнал ведущего через несколько минут. Они пробили облачный слой и оказались под чистым голубым куполом неба, залитые солнцем. Скоростной напор сдул с их крыльев последние обрывки тумана. Пилот оглянулся на левое крыло. Десять Хиросим, прячущихся под красным обтекателем второй ракеты, не давали ему покоя.
«Мы никого не будем убивать, – успокоил он себя. – Это предупреждение. Это только предупреждение».
14 мая 2015 года, 4.40 по Гринвичу (7.40 по Москве). Польша, Модлин
«Гольфстрим V» с советником президента США по национальной безопасности стал первым гражданским самолетом, приземлившимся в аэропорту Модлин за последние три месяца, с тех пор как здесь разместился штаб военной группировки Коалиции.
Конечно, гражданские машины садились здесь и в это время, только зафрахтованы они были военным командованием и перевозили солдат, чиновников военных ведомств и грузы военного назначения. Для гражданских нужд в Варшаве остался только старый аэропорт Окенче, расположенный в пределах города и не пригодный для ночных полетов. Справиться с нагрузкой удалось только потому, что поток желающих побывать в стране, которая усиленно готовилась к войне, практически иссяк.
Мелькнул под крылом скрытый утренними сумерками абрис фортов старой крепости, наполнив сердце Шаняка гордостью. Это было историческое место – здесь польские воины противостояли русским войскам в 1813 и 1830 годах.
Hej, kto Polak, na bagnety! Їyj swobodo, Polsko їyj, Takim hasіem cnej podniety, Tr№bo nasza, wrogom grzmij! Эй! Кто поляк, в штыки! Живи, свобода, Польша, живи! Этим девизом побуждений благородных, Труба наша, врагам греми!Труба врагам гремела и в 1939-м, когда Модлин сопротивлялся Вермахту даже дольше, чем Варшава. И пусть враги каждый раз захватывали крепость – польский дух вечен!
Про польский дух он додумывал уже после того, как самолет, коснувшись полосы, гасил скорость и заруливал на стоянку. Кругом царила обычная суета военной базы в период боевых действий: светили прожектора, стояло, вращая винтами, десятка два вертолетов, сновали топливозаправщики и грузовики, вращались радиолокаторы.
Шаняка, вышедшего из салона вслед за охранявшими его агентами секретной службы, встретил сам генерал Джонсон.
– Добро пожаловать в Польшу, мистер советник! Мы вас ждали.