Горячая весна 2015-го
Шрифт:
– Здравствуйте, генерал! Неужели есть необходимость встречать меня самому? Я думаю, что в штабе вы нужнее. Установление контроля над Калининградом чрезвычайно важно!
– За это не беспокойтесь. Операция была начата три часа назад и пока проходит по плану. Взять город поскорее – это и в моих интересах. Только после того, как мы загоним русских на прибрежные дюны, я смогу с чистой совестью помочь нашим парням в Литве. Сейчас меня больше всего беспокоит ваше стремление посетить район боевых действий. Подумайте, так ли это необходимо? Для обеспечения вашей безопасности мне придется задействовать
– Простите, генерал, – чуть помедлив, ответил советник, – но мне необходимо там быть. Счет тут идет буквально на часы. Может быть, после падения города вам не придется даже перебрасывать войска в Литву, так как у русских просто исчезнет цель их продвижения. Мы предложим им мир, и они будут вынуждены пойти на наши условия. А то, что этот мир будет продиктован из Калининграда, имеет важнейшее символическое значение, поскольку подчеркнет наше моральное превосходство.
– Как знаете, не буду спорить. С вами сколько народу?
– Четверо сотрудников секретной службы и три человека моего персонала. Думаю, мы поместимся в один вертолет.
– В один? – ухмыльнулся генерал и широким жестом показал на стоянку. – Все эти геликоптеры будут вас прикрывать. Не считая авиации и ЗРК.
– Ого! Под такой охраной мне не приходилось бывать даже в Ираке! Кстати… А куда мы летим?
– В штаб генерала Беннета, командующего 5-м корпусом. Сейчас он перебазируется на север анклава, оттуда до окраин Калининграда всего миль двадцать. Будете в первых рядах, если вам так нужно. Однако советую поторопиться, уже светает, а дорога займет часа полтора.
– В таком случае не смею задерживать. – Шаняк кивнул генералу и зашагал к ожидающему его UH-60 [90] .
Через минуту один вертолет за другим начали подниматься в воздух и держась низко над землей, уходить к северу. Над Цеханувом они выстроились в ордер, крайне затрудняющий атаку на вертолет с советником президента, и, озаряемые светом поднимающегося на востоке солнца, продолжили свой путь.
14 мая 2015 года, 7.50 по московскому времени. Калининградская область, Славинск
90
UH-60 «Блэк Хоук»(англ. Sikorsky UH-60 Black Hawk, дословно: «Черный ястреб») – американский многоцелевой вертолет.
Проснулся Василий от собственного крика. Подняв голову и оглядевшись, увидел три пары глаз, смотрящих на него. Лейтенанта и еще одного мужика, у которого поверх армейского камуфляжа была накинута телогрейка, – с сочувствием, хозяйки дома – с испугом и жалостью.
– Извините, – буркнул он и принялся натягивать куртку.
На стене дома лежали алые рассветные пятна. Проспал он, похоже, всего пару часов, но чувствовал себя значительно лучше.
– Так вот, – сказал лейтенант, возвращаясь, очевидно, к прерванному разговору, – от нашей роты мы тоже, кажется, одни остались. Из госпиталя драпанули, только когда американцы его захватили. Пацан, между прочим, танк из гранатомета
– Плохо, – признался Василий. – Разве подбил? Он же потом ехал?
– Он потом сгорел, – сказал офицер. – У «Абрамса» ВСУ сзади на башне. Тонкой броней прикрытая.
А ты «Мухой» туда. Топливо воспламенилось, и все – кирдык.
– Ну и что предлагаешь, летеха? – густым басом спросил мужик. – Партизанить, что ли, пойти? Так у нас тут и негде, сами небось видели, пока по лесу шли: ни кустов, ни бурелома. Прозрачные леса.
– Так не сдаваться же! Ты вот куда шел?
– Домой, – признался мужик. – В Кёниг. У меня жена в Больших Прудах и девочки две. Одной семь, другой десять…
– Ну не пройти тебе в Кёниг, понятно? Мы с запада шли, там уже пендосы.
– За рекой тоже пендосы. И в Гвардейске. – Мужик не возражал, словно рассуждая вслух. – Я думаю, сидеть надо. Долго это не продлится. Или наши придут, или…
– Или что?
– Или не придут.
– На север надо идти, – подытожил лейтенант. – Связисты тут вчера были, в Полесск уехали. Сколько отсюда до Полесска?
– Километров двадцать будет, – вмешалась хозяйка.
– Короче, рядовой Кулешов, – сказал лейтенант официальным тоном. – Поступаешь в мое распоряжение. Трое мы уже подразделение. А иначе – имей в виду, по законам военного времени…
– Напугал… – буркнул мужик, – просто тащиться неохота. Может, машина здесь есть у кого, а, хозяйка?
– Нету машин, – развела руками женщина. – А если есть у кого, так ведь не дадут.
– А мы реквизируем, – оживился мужик, – мы…
– Отставить разговоры, – устало сказал офицер. – Пойдем пешком. Выступаем немедленно. Не нравится мне все это. Хозяйка, что там у тебя пожрать было? Тащи все сюда. С собой возьмем.
14 мая 2015 года, 18.00 местного времени (9.00 по Москве). Охотское море
Солнце по правому борту опускалось все ниже. Моря внизу видно не было – сплошная белая пелена низких облаков окутывала поверхность земли. Только слева от курса из облачной пелены торчали конусы камчатских вулканов. Подсвеченные солнцем, они казались золотыми.
Облака скрывали и остров Шумшу, и отделяющий его от Камчатки первый Курильский пролив, но для современных средств навигации это не было помехой.
– Я Триста первый. Прошел контрольную точку. Продолжаю полет по программе.
Ответ диспетчера, управляющего воздушным движением из аэропорта Елизово, дошел с заметным опозданием. Это было маленьким неудобством спутниковой связи, зато чуткие уши американских центров слежения на острове Шемия в Алеутской гряде и в японских Немуро и Вакканае этих переговоров слышать не могли. Правда, всегда существовала опасность, что их может услышать американский самолет-разведчик. Они регулярно выполняли полеты вдоль Курильских островов и побережья Камчатки. Но сейчас они если и были, то старались держаться подальше. Несмотря на то что военные действия велись на другом конце земного шара, любой американский самолет, оказавшийся в радиусе досягаемости зенитчиков, или истребителей ПВО Тихоокеанского флота, или 11-й армии ВВС и ПВО, был бы сбит.