Горячая земля
Шрифт:
— Нет, этому не бывать. Теперь прощай навсегда, Остров Черного Камня.
Люба расправила мокрый от слез платок и замахала им уплывающему назад острову.
Глиссер набирал скорость. Остров становился все меньше и меньше. Расплывался, сливался с горизонтом.
— Прощай, Остров Черного Камня, прощай!
Часть четвертая
Подземный котел
Глава первая
Вынужденное
Море было неспокойно. Наступали сумерки. Хмурое небо сливалось с серыми волнами. Глиссер, прыгая по волнам, мчался на юг.
Пассажиры, утомленные качкой, дремали. Дружинин по-прежнему стоял рядом с капитаном на мостике.
Внезапно ровный гул моторов, заглушавший шум волн, нарушился. Послышались перебои. Один из моторов зафыркал и затих. Прозрачный круг пропеллера исчез, на его месте возникли неподвижно застывшие лопасти.
— Плохо! — вздохнул капитан. — Льды близко. Боюсь, не пробьемся…
— Думаете, не сумеем быстро привести в порядок мотор? Не верю, — сказал Дружинин.
— Посмотрим, — ответил капитан.
Он спустился вниз к механикам, возившимся около мотора, и стал осматривать поломку.
— Сутки работы, не меньше, — сказал он, вернувшись. — На одном моторе далеко не уйдем… Придется просить помощи.
Услышав, что моторы остановились, Ключников выбрался из каюты и пришел на мостик.
— А что, если вернуться? — сказал он с надеждой. — На острове есть все…
— Туда доберемся и на одном моторе, — ответил капитан. — Но тогда мы нарушим приказ…
Мы сделали все, чтобы его выполнить… Дожидаться помощи на острове лучше, чем в открытом море, — возразил Ключников. Да, это так, — согласился Дружинин. — Тогда свяжемся по радио с Москвой и будем ждать распоряжений… хоть до весны. Поворачивайте назад, капитан! — скомандовал он.
Глиссер повернул обратно и, тяжело переваливаясь на волнах, направился к Острову Черного Камня.
Остров лежал тихий, весь засыпанный снегом. Всего несколько часов, как уехали с него люди, а казалось, прошли уже долгие годы.
Все пассажиры глиссера вышли на палубу. С любовью и радостью смотрели они на знакомые очертания порта.
Первой бросилась к приехавшим печально сидевшая у причала тощая рыжая собачонка.
Радостно скуля и повизгивая, она прыгала вокруг Веры и лизала ей руки. Вера взяла собачонку на руки и погладила ее жесткую сбившуюся шерсть.
— Бедная, забыли тебя… Будем, теперь зимовать вместе…
Темген и Люба выкатили из пакгауза автомобили, чтобы отвезти приехавших в поселок.
У всех было ощущение, что они вернулись домой.
В засыпанном снегом, пустынном поселке их обету пили оставшиеся там жители острова. Это были забытые и брошенные собаки, кошки и козы разных мастей и пород. Они бежали за людьми по пятам, лая, мяукая и блея, довольные
Снег шел все сильнее. Хлопало и полоскалось на порывистом, холодном ветре белье. Хозяйки, повесившие его, были уже далеко.
— Будем пока все жить здесь, — сказал Дружинин, останавливаясь около своего дома.
Затем вынул из кармана ключ и открыл дверь, около которой успело намести целый сугроб снега.
— Жизнь продолжается! — весело воскликнул Ключников, помогая Вере перешагнуть через сугроб.
Глава вторая
Полярная ночь
Медленно ползла длинная полярная ночь.
Ни одному судну не удалось прорваться через льды, окружавшие остров. Самолеты тоже не могли пробиться сквозь пургу, которая бушевала над замерзшим океаном.
Бури проносились над горами. Толщина снежного покрова местами достигала десяти метров.
Дом Дружинина занесло целиком. Из-под снега торчала только дымившаяся труба, а от крыльца к дороге шел проделанный зимовщиками тоннель.
В доме было тепло и тихо. Он стоял, словно укутанный ватой.
Зимовщикам удалось наладить небольшую передвижную электростанцию. Поэтому в комнатах постоянно горел электрический свет. Жизнь шла своим чередом. В доме пахло вкусными кушаньями, которые готовил Задорожный. Звенела посуда в маленькой лаборатории: Ключников, Вера и Левченко работали там над исследованием радиоактивной руды.
В столовой, где висели сделанные Задорожным портреты зимовщиков, часто слышался смех. Люди жили спокойно, даже уютно, мало думая о грозивших им опасностях.
Из дома иначе как на лыжах нельзя было выходить. Требовалось немалое искусство, чтобы передвигаться в темноте по крутым горным склонам, засыпанным глубоким снегом. Но это не останавливало зимовщиков: они каждый день отправлялись на охоту, на шахту или в порт, где стоял закрытый брезентом и занесенный снегом глиссер.
Особенно большой любительницей ночных путешествий на лыжах оказалась Вера Петрова. Ключникову волей-неволей приходилось ее сопровождать: не мог же он допустить, чтобы сменного инженера Подземстроя растерзали белые медведи!
Вера отлично ходила на лыжах, и Ключникову трудно было угнаться за ней. Он принужден был, кряхтя и стеная, тащиться позади по ее лыжне, делавшей головокружительные петли на склонах гор.
Ключников ворчал, обвинял Веру в том, что она нарочно выбирает самую трудную дорогу, чтобы он, Ключников, чаще падал в сугробы. Он клялся и божился, что больше никогда, ни за какие коврижки не станет сопровождать эту сумасшедшую, но на следующий же день снова покорно отправлялся с Верой на очередную лыжную вылазку. Однажды Вера решила подняться в горы, чтобы посмотреть на замерзшее море.