Горячее лето 42-го

Алтухов Юрий Алексеевич

– Товарищ майор!
– обратился к комбату Александров.
– Разрешите, Зиновьев с Калмыковым на кухню сходит? Ну, чтобы значит, ускорить это дело и потом до расположения взвода сопроводит, а то, как бы он один не заблудился в потемках?

– Разрешаю!
– великодушно согласился Харин.
– До встречи, Андрей. Жду тебя и твоих товарищей завтра в штабе. И кстати, где сейчас твои ребята?

– Я их возле штаба оставил, товарищ майор. Им было приказано дожидаться лейтенанта Александрова. Товарищ Страхов приказал.

–

Хорошо. Мы как раз туда и направляемся.

И, обращаясь к командиру разведчиков, сказал:

– Лейтенант Александров! Пусть сержант Тимофеев проводит ребят в расположение взвода. А мы с вами в штабе поразмыслим над сложившейся ситуацией. Вопросы есть? Вопросов нет. Вперед, товарищи!

И мы разошлись. Я, с Зиновьевым, на кухню, а отцы-командиры, поспешили в штаб. Мы шли не спеша. На небе высыпали звезды, стало заметно прохладней. В темноте, дорога на кухню, показалась мне совсем не такой, как днем, незнакомой какой-то и по-моему, даже длинней. Первым нарушил молчание Михаил:

– Где вещмешок раздобыл?

– Да это старшина расщедрился. Котелки нам, ложки выдал. Видишь? Лопатку вот, подарил. Доброй души человек! Что тут еще скажешь?

– Наш старшина? Что, прямо вот так, запросто, взял и подарил?
– видно было, что Зиновьев не просто удивлен, он прямо-таки наповал сражен услышанным.

– Ну да, просто взял и подарил. А что тут такого?
– в свою очередь удивился я.

– Да у него снега зимой не выпросишь, а тут вдруг взял, и сам подарил тебе лопатку!

– Просто настроение у него, когда мы с Беловым пришли, какое-то странное было. Наверное, переживает за погибших разведчиков. Кстати, как бок? Заштопали тебя в санвзводе?
– слышу, Зиновьев тоже завздыхал, прямо как старшина давеча. Ясное дело - тоже переживает человек.
– Так как, все-таки бок твой, Михаил?

– Нормально. Заштопали, - буркнул сержант.

– Не болит?

– Терпимо.

– А что там с ранеными?
– спросил я, желая отвлечь Зиновьева от мрачных мыслей.

– Да нормально все, если можно так сказать. Жить будут, по крайней мере, двое точно. У Меркулова нога прострелена, кость задета. Зарубин в плечо ранен. Их прооперировали уже. Юрке Меркулову гипс наложили. Завтра в тыл должны отправить, в госпиталь. Молдаванину, Феде Гузуну, не повезло. Граната рядом рванула, так, что его очень сильно посекло. Несколько осколков в живот угодило. Врач сказал, вряд ли он до утра доживет, очень мало шансов.

– Гузун?
– переспросил я.
– Это, которого последним, на плащ-палатке тащили? Он весь в крови был, и время от времени что-то бормотал на своем языке.

– Хороший парень был, веселый. Никогда не унывал. Сам мечтал и нам рассказывал, как вместе, его родную Молдавию освобождать будем от фашистов. Как вернется домой, как... Эх!
– Зиновьев тяжело вздохнул.
– Как глупо все получилось!

– А убитые? Их же потом забрали?

– Конечно! Видел машину, что боеприпасы

привезла? Ну, на которой полковой комиссар из дивизии примчался? Вот на ней и забрали убитых, только в объезд пришлось добираться до места, ты же сам видел, напрямую там никак. Ребята могилы уже приготовили. На двоих. Похороним их завтра, со всеми почестями, как полагается. Комиссар речь произнесет, салют над могилой. Все это нужно, конечно, но ребят-то уже не вернешь!

– Тимофеев как?
– спросил я.
– Смотрю, он тоже не в себе какой-то. Видать, сильно переживает.

– А что Тимофеев? Он, конечно, опытный командир, но без сомнения виноват, что его подчиненные прошляпили засаду. Лучше надо было по сторонам смотреть! С другой стороны, ведь шли-то они, за двумя диверсантами! Кто же знал, что этих гадов будет так много! Ладно, - Михаил постарался успокоиться, - потом поговорим! Пришли, однако.

Глава 11

Мы с Зиновьевым прибыли в расположение батальонной кухни, как раз в тот момент, когда вся деятельность этого заведения, была практически закончена. Пища роздана по подразделениям, посуда и котел полевой кухни вымыты и, как я не приглядывался поначалу, никого из обслуживающего персонала, заметить мне не удалось. И тут, кто-то тихонько кашлянул в сторонке. Ну, вот же он, как раз тот, кто нам нужен! То есть, лично мне.

Наш новый знакомый, повар Кузьма, сидел на пеньке рядом со своей боевой походной кухней и перекуривал, с чувством человека, как следует исполнившего свою работу. Зиновьев тоже заметил повара и направился в его сторону.

– Что, припоздали, служивые?
– устало поинтересовался Степанов.
– Куда путь держите?

– Здорово, Кузьма!
– приветствовал его Михаил.
– Ты не скажешь, где сейчас начальство твое находится? Нам бы паек на трех человек получить. Что на ужин варил? Небось, кашу, опять?

– И чем же тебе моя каша не угодила?

– Во-первых, она не твоя, а казенная, во-вторых, эта каша у меня уже в печенках сидит! Так, где начальство твое, я тебя спрашиваю!
– начал "заводиться" мой спутник. Да оно и немудрено, день у нас сегодня выдался на редкость неспокойный, вот и сдают нервишки, кое у кого.

Повар, однако, тоже был парень "заводной". За словом в карман не полез, а ответил довольно спокойно и обстоятельно:

– Что на складе выдают, из того и варю, как умею. А не нравится, бери-ка ты, Зиновьев, мою поварешку и давай, попробуй-ка, свари лучше, ежели такой грамотный! Ты же знаешь распрекрасно, что я, с великим удовольствием взял бы свою винтовочку и пошел лучше с врагом воевать, чем тут на кухне, с тобой лясы точить.

– Хватит вам, товарищи! Что это вы, в самом деле, нашли из-за чего спорить.