Горячее лето 42-го
Шрифт:
Я, решил немного разрядить ситуацию, так как она, грозила выйти из-под контроля. А лично мне, повар был весьма необходим, для одного очень важного дела. И, желательно, в хорошем настроении. Поэтому, пришлось срочно добавлять ложку меда:
– Каша как каша, я считаю, вполне даже съедобная. Мне очень понравилась, зря вы так, товарищ сержант!
– Когда съешь, хотя бы половину, от того сколько мне досталось, вот тогда и посмотрим, что ты запоешь, - с нескрываемой досадой, но уже более спокойным тоном, ответил Михаил.
И помолчав, добавил:
– Ладно. Если тебе, Андрей, эта каша по вкусу пришлась, я ничего против не имею. Вот тебе повар, с ним и
Сержант действительно, был немного не в себе. Он привалился плечом к походной кухне и приложил ладонь к больному месту.
– Ты, товарищ Степанов, на нас не серчай, - попросил я повара, - сержанта ранили сегодня, вот он и нервничает немного. Видишь - за бок держится? Ты уж сделай милость, скажи, где Ухватов, что бы нам тут, в темноте, не бродить зазря.
– Так бы сразу и сказали, а то каша им, видите ли, не нравится! А старший лейтенант, на складе был сначала, потом к себе в землянку отправился, бумаги там какие-то заполнять или еще чего, не знаю. Зиновьев! Слышишь, что ли? Не обижайся на меня, ну погорячились мы с тобой немного. С кем не бывает? Знаешь, где землянка Ухватова? Чего я тебе рассказываю, ты ведь, когда старшину своего подменял и на складе был и у лейтенанта тоже. Забыл, что ли? Так давай провожу, если сам не найдешь, а то и правда, будете тут, блукать в потемках.
Михаил, как будто очнувшись от сна, тряхнул головой и ответил повару:
– Смотри сам не заблудись, тоже мне, Иван Сусанин нашелся! Ты лучше организуй любителям твоей каши, если осталась, три порции. А я сам как-нибудь разберусь со своей задачей, не беспокойся. Андрей! Давай, вытряхивай все из вещмешка, он мне понадобится. А ты, Кузьма, проводи товарища к Лидии Ивановне, да смотри, что бы она там его не покусала. Встречаемся на этом месте.
Вот юморист! Как будто не он, только что, стоял, согнувшись от боли, а тут вдруг отдышался, надавал заданий, схватил вещмешок и скрылся в темноте. Только его и видели.
– Вот шальной!
– не то с изумлением, не то с восторгом воскликнул повар. И, обращаясь ко мне, предложил: - Ну, пошли что-ли?
– Пойдем, пожалуй, - ответил я и, запихнув ложки в карман, бренча котелками, пошел следом за Кузьмой, интересуясь, как бы между прочим, - А далеко идти-то?
– Нет, тут рядом, - ответил Степанов и прибавил шагу.
– Да погоди, Кузьма, - надо было слегка притормозить, этого чересчур прыткого товарища, - Куда так побежал? У меня с ногой чего-то случилось, не могу я быстро идти, а ты летишь как угорелый, прямо не угнаться за тобой!
– Мозоль что-ли набил? Это ничего, бывает с непривычки, по первоначалу. Пройдет, ничего страшного. Ты, похоже, портянки неправильно навернул. Хочешь, покажу как надо?
– Спасибо! Непременно покажешь, но как-нибудь в другой раз, - вежливо отказался я, - видал, какой сержант нервный? Вот. То-то и оно. Незачем его, сейчас, лишний раз затрагивать. Себе дороже выйдет.
– Это точно! Парень он горячий, - согласился повар и пошел помедленней, - но, отходчивый.
Вспоминая утреннюю встречу с тетей Лидой, учитывая некоторые особенности ее характера и взрывной темперамент, ничего хорошего и от вечерней встречи с ней, я особо не ждал. Но, в данный момент, меня больше всего волновал совсем другой вопрос. Поэтому, начал я издалека:
– Кузьма! Тут такое дело. Помнишь, мы утром приходили? Ну, здесь еще сыр-бор небольшой разгорелся, из-за посуды?
–
– Да это вовсе не мы шумели, а на нас все больше покрикивали, но дело не в этом.
– А в чем же?
– простодушно удивился повар.
– Ну, ты помнишь, там еще девушки картошку чистили?
– Вон, ты о чем! Так бы сразу и сказал, а то заладил: "помнишь, не помнишь"! Я, брат, все замечаю и все помню, потому как, память у меня хорошая! Не жаловался до сих пор. Про Анну хотел спросить, что-ли? Ты, часом, не из энтих, как их? Не из интеллигентов? Больно уж мудрено выражаешься! Ходишь все вокруг, да около. Нет, чтобы прямо сказать - так, мол, и так! Вот у нас, до войны еще, в колхозе случай один был...
– Да погоди ты, со своим случаем!
– я, ухватившись за рукав гимнастерки, остановил повара и выпалил то, что думал, - Ты знаешь, где она сейчас? У меня времени в обрез, понимаешь? Выручай, друг! Нельзя ли хоть на минутку с ней встретиться?
– Вот ведь, как тебя припекло, на ночь глядя! А ведь я правду, утром-то, сказал. Ты же сам втрескался по уши и девку, как есть, охмурил! Покоя мне, от нее, никакого не стало. Три раза уже прибегала, про тебя все выспрашивала. А я что? Сам ничего не знаю, кроме каши этой, будь она неладна! Что же я ей сказать-то могу? Этот, товарищ ваш, русый, кудрявый такой, когда прибежал к Ухватову, за повозкой, записку передал старшому нашему. А мне, на все вопросы, что там, мол, и как, говорит, значит: " - Военная тайна!". Вот и понимай, как хочешь! Ну, и тут же, они умчались, со старшиной нашим. Ты его утром видал, небось? Пожилой, усатый такой, Иваном Трофимовичем зовут. Знаешь, какой боевой! Не смотри, что при кухне числится, он еще в Гражданскую, с самим Буденным, в Первой Конной, за нашу Советскую власть, кровь проливал. Лихой рубака был! Вот, какие дела, брат!
– Ты мне про Первую Конную, потом, как-нибудь, на досуге расскажешь. А сейчас, будь другом, Кузьма, позови Аню, если можешь. Мне бы, на нее, хоть одним глазком взглянуть, хоть словечком перемолвиться! Кто же знает, куда нас завтра приказ или судьба забросит. Может так случиться, что не увидимся мы больше никогда, сам видишь, что вокруг творится.
– Вот чудак-человек! Ладно, позову я ее, только ты того, смотри не обижай девку. Хорошая она, добрая, но все ж таки - дура, потому как, все бабы такие. Ну, кроме Лидии Ивановны нашей, к ней, наверное, и свататься, на танке приезжали, очень уж серьезная она женщина. А Анютка, сразу видно - втюрилась в тебя по уши. Стала, словно сама не своя, будто светится вся изнутри. Понимаешь, до чего ты человека довел?
– Не переживай ты так, Кузьма, все будет в полном порядке. Не съем я ее, честное слово. Обещаю. Ты только Аню позови, будь другом!
– Сказал, значит сделаю! Ты, только, постарайся Лидию Ивановну, хоть немного отвлечь. С ней, если по доброму, договориться иногда можно. Девчата, недалеко тут расположились. Минут десять-пятнадцать, сможешь продержаться? Я сейчас тебя к Ивановне отведу, а сам, за Анюткой сбегаю.
– Ладно, не вопрос! Если надо, продержимся и больше.
Тем временем, мы с поваром подошли к землянке, где по всей видимости, размещалась сама Лидия Ивановна, а так же весь кухонный инвентарь, которым она заведовала: котлы, различная посуда и множество других интересных вещей. Дверь - самодельная, но сработанная на совесть, неизвестным столярным мастером, имела неприступный вид и, скорее всего, была заперта изнутри.