Горячий доктор

Грей Р. С.

— Когда ты уезжаешь? — спрашиваю я безэмоциональным голосом.

Он хмурится.

— Самое позднее — летом.

Что ж, вот наши сроки — несколько месяцев. Возможно, мы действительно сможем их посчитать. Возможно, я смогу втиснуть в себя на всю жизнь воспоминаний с Мэттом до того, как он уедет.

— Пожалуйста, не злись, Бэйли. Это не должно быть грустно. Вообще-то, я тут продумал. — Он наклоняется ко мне. — Ты должна поехать со мной.

— Поехать с тобой? — недоверчиво повторяю я.

Предложение разжигает в нем огонь. Он отпускает

меня и начинает быстро ходить, касаясь рукой затылка.

— Да. Поехали со мной! Честно говоря, я обдумывал это неделями. Я не смогу без тебя работать в этой клинике. Мне нужно, чтобы ты была на моей стороне.

Я качаю головой, сильно стараясь не отставать. Когда я говорю, звучу так, словно он предлагает самую нелепую вещь, которую я когда-либо слышала.

— О чем ты говоришь? Мэтт, здесь моя жизнь. Моя сестра здесь. Я не могу просто взять и все бросить.

Он нахмурил брови.

— Конечно, Джози тоже поедет! Я хочу и её! Это же идеально. Ты и я построим вместе клинику. Ты будешь на моей стороне. Там я найму для неё репетиторов, или мы запишем ее в американскую школу. Я уже всех обзвонил. На этих выходных писал коллеге...

Он говорит милю в минуту, ведет себя так, будто это реальная возможность. Внезапно меня начинает тошнить.

— ОСТАНОВИСЬ! — я начинаю кипеть. — Просто остановись! Ты звонил и строил планы, а не думал ли ты посвятить меня в свои планы? Иисус, ты действительно думаешь, что я перевезу Джози в другую страну? — Я щелкаю пальцами. — Мы встречаемся на протяжении нескольких недель, Мэтт. Поставь себя на моё место. Подумай, о чем ты просишь меня.

В этот момент дверь дежурной открывается, и входит интерн, потирая свои глаза. Когда она поднимает глаза и видит нас, она замирает.

— Вот дерьмо. Простите. — Затем разворачивается и выбегает из комнаты.

Я хочу последовать за ней, но вместо этого делаю успокаивающий вздох и очень тщательно подбираю свои следующие слова. Об этом легче думать, когда сосредотачиваю свое внимание на двери и подальше от него.

— Я очень, очень рада, что ты выиграл этот грант. Никто не заслуживает этого, как ты. Хотелось бы, чтобы ты мне об этом рассказал, но я понимаю, почему этого не сделал. Между нами все в новинку, и ты не хотел раскачивать лодку. Я понимаю это. И прощаю тебя за это. Мне просто... нужно немного времени, чтобы обдумать это. Вот и все.

Мэтт кивает и притягивает меня за переднюю часть халата, чтобы обнять меня. Мы обнимаемся, и это последнее, чего я хочу. Я чувствую неловкость и напряжение. Я не сдаюсь. Держу свои руки свисающими по бокам в молчаливом протесте. Мой взгляд сосредоточен на стене за его головой. Часть меня хочет отойти и отказать ему в объятиях, но затем его руки прижимают меня сильнее, и я позволяю себе уткнуться в его грудь вопреки здравому смыслу. Моё дыхание замедляется, и моя злость быстро проходит, заменяясь непреодолимым желанием принять этот небольшой комфорт.

Он опускается так, что его голова упирается в моё плечо, и

моё сердце разбивается при мысли, что возможно это один из последних моментов, когда мы так близко друг к другу. К тому времени, когда растает снег, и снова расцветут цветы — он уедет.

— Это не может быть концом, — с надеждой говорит он. — Этот грант должен быть началом чего-то для нас. Пожалуйста, подумай об этом.

ГЛАВА 31

Мэтт

Когда я возвращаюсь в кабинет, всё снова в порядке; точнее в беспорядке, но это мой беспорядок. Патриция сделала настоящее волшебство, убирая всех и все. Шары и букеты отправились к моим пациентам. Поздравительное печенье, кексы и фрукты разошлись по разным комнатам отдыха в госпитале. К концу дня я стану всеобщим любимым доктором. Усмехаюсь от этой мысли. Когда мой офис возвращается в прежний вид, кажется, что этого утра и не было, но это не так.

— Телефоны разрываются, — говорит Патриция, просовывая свою голову и показывая целую кучу сообщений для меня. — Я думаю, все на земле пытаются связаться с вами, но я говорю, что вы сильно заняты, чтобы говорить с ними. Доктор Лопез на первой линии, он не поверил мне.

Я медленно иду к телефону. Поскольку он для Бэйли как отец, доктор Лопез не тот человек, с кем я хочу сейчас разговаривать, но не могу игнорировать его. Он такой вежливый, что, если понадобится, будет ждать на линии весь день.

Я продолжаю стоять, когда включаю первую линию, приветствую его с узлом волнения в моем желудке.

— Доктор Рассел! — говорит он, его тон полон волнения. — Это ли не человек часа!

Мне становится неловко жарко.

— Привет, доктор Лопез, рад вас слышать. Как вам живётся на пенсии?

— О, хорошо. Немного скучно, но Лаура говорит, что я все ещё приспосабливаюсь к такому медленному темпу. На самом деле, у меня появилось около десяти хобби — гриль, садоводство, столярное дело, — и ни одно мне ещё не нравится.

Я издаю небольшой смешок.

— Послушай, — продолжает он. — Я слышал о гранте. Какое достижение. Ты, наверное, вне себя.

Вне себя? Подавлен, как черт.

— Это замечательно.

Доктор Лопез скептически гудит. Возможно, мне нужно проявить больше энтузиазма.

— Мне все утро звонили по поводу тебя. Я действительно горжусь тобой.

— Спасибо, что позвонили. Это много для меня значит.

— Пока мы разговариваем, я собирался спросить, как дела у Бэйли? — Вот он, вопрос, который заставляет моё сердце упасть. Должно быть, я слишком долго раздумываю, потому что он смеётся. — Не говори мне, что ты ее уже выгнал? Прошло всего несколько месяцев.

— Нет, — быстро выкручиваюсь я, — Не прогнал. Она все ещё работает на меня.

Я слышу улыбку в его голосе, когда он продолжает: