Горячий контакт
Шрифт:
Не раздумывая, я нажал гашетку спаренных пушек. На директрисе огня находилась машина Шахова. Пришлось выпустить несколько снарядов, сделать пропуск, пока электронный прицел держал сушку на линии огня, затем снова змейкой выпустил очередь. Бил я, честно говоря, наугад, пытаясь по изменению гравитации определить точное нахождение шершня.
Попал! Подбитая машина врага лишилась невидимости и медленно падала. Пилот пытался уйти, но шершень уже горел, пламя расползалось по корпусу и вскоре ему пришлась катапультироваться в
Посмотрел в локатор и гравитационный локатор. Чисто. Мои птенчики, воспользовавшись тем, что их командир был занят, прекратили работать и сбились в кучу. Пришлось напомнить им о задании и потребовать прекратить сачковать. Честно говоря, я был бы рад использовать выражения покруче, но Валя взяла за привычку прослушивать мои разговоры в воздухе, а потом при встрече воспитывать.
Через полчаса мы сели. До ужина еще было время и я выстроил пилотов на плацу, чтобы каждому раздать причитающееся. Привел ошибки, предупредил, что завтра до обеда каждый должен будет прогнать комплекс фигур не менее десяти раз. Вариант упрощенный.
Один из астраханцев – сержант Видяев – поинтересовался, что означает упрощенный.
– Без использования бортового компа, – пояснил я, – только в ручном управлении.
Когда убедился, что вопросов больше не будет, медленно прошелся вдоль строя, внимательно вглядываясь в лица. Надо сделать накачку. Что я им нянька, от каждого шершня спасать?
Как назло, подошла Валя, пришлось выбросить все приготовленные матерные и околоматерные выражения.
– Сержант Шахов, – вкрадчиво спросил я, – как вы понимаете режим безопасности во время полета?
Марат подобрался, понимая, что с него снимают стружку.
– Виноват, товарищ полковник, – не стал он отпираться.
– Да куда уж больше, – согласился, – он же был почти около тебя. За гениталии не хватал?
Марат покраснел, в строю раздались смешки.
– Товарищ полковник, – укоризненно сказала Валя.
– Товарищ капитан, – отрезал я, – не мешайте мне воспитывать младшую группу детского сада. Они опять пописали мимо горшка.
Строй замер, словно речь шла не о них.
– А остальные восемь чем занимались? И я больше чем уверен, будь в воздухе другие эскадрильи, они бы так же зевали. Как вам вколотить мысль, что вы уже пилоты, а значит, раскачки не будет. Вы будете учиться и стрелять по реальным целям. Будут стрелять и по вам. Кто это не понимает, может написать родным предсмертное письмо.
– Товарищ полковник, но ведь в зоне аэродрома должны быть стационарные локаторы, – произнес кто-то из астраханцев.
– Вот именно должны, – зло ответил я, еще не остыв, – там зевнули, тут зевнули, а мы сегодня вечером хоронили бы Шахова. Точнее, что от него осталось бы.
Марат покраснел еще больше, поняв, что был сегодня на грани жизни и смерти.
– Спасибо, товарищ полковник, – негромко произнес он.
– Спасибо
Я ожидал увидеть хмурые лица, но вторая эскадрилья вдруг облегченно вздохнула и расслабилась. Они что, думали я их бить буду?
– А кто будет проводить подготовку? – осторожно спросил Возгальцев. По своей должности он был единственным кандидатом на двухчасовую ночную прогулку.
– Найдем, а вы, товарищ капитан, занимайтесь лечением.
К радостному удивлению Возгальцева, Валя просветив колено рентгеном и сделав несколько компьютерных снимков, только покачала головой.
– Трудно, но излечимо, почему вас списали? Будете ходить ко мне на процедуры. Можете летать. Ограниченно, – подчеркнула она, посмотрев на меня. И выпроводила обоих из санчасти.
После ужина я занялся двухчасовой теорией, прессингуя сержантов. К моему удивлению, никто не возражал, или хотя бы морщился, или, по крайней мере, был в плохом настроении. Большинство даже улыбалось.
– В чем дело, – остановил я лекцию, – у меня испачкано лицо? Или на спине бумажка с надписью «я лох»? Что вы лыбитесь?
Сержанты смутились.
– Товарищ полковник, – осторожно сказал Мишка Самарин, мой старый товарищ еще по вузу, – вы не обращайте внимания. Мы всего лишь рады, что оказались у вас в подчинении. С вашими-то умениями и мы классными пилотами станем.
Я удивился извилистости мысли и продолжил накачивать пилотов. К девяти отправился в штаб. Надо разобраться со сменой локаторщиков. Они что, спали?
Ладыгин, днем находившийся в штабе округе, а теперь тоже пожелавший выслушать разгильдяев, был занят. Локаторщики – три офицера и два контрактника – сидели в приемной и угрюмо ждали, когда комдив соизволит их вызвать к себе в кабинет. Увидев старшего по званию они вскочили.
Вали здесь не было и я обрушился на смену полным набором нецензурной брани, вновь заведенный до предела. Ладно, мои птенчики, передо мной были люди опытные, сидящие за экранами локаторов не первый год.
Первоначально они пытались отбиваться, особенно старший смены капитан Рыжий, которого я знал и был даже, если так можно выразиться, в неплохих отношениях. Но пыл их быстро угас и они лишь сопели. Затем стали заглядывать мне за спину.
Выдав последнюю порцию, оглянулся. На пороге кабинета стояли Ладыгин и Ардашев.
– Не мат, а песня, – подвел итоги комдив, – сейчас вернемся к виновникам, а ты мне скажи, любопытство съедает. По дивизии слух прошел, легенда настоящая, что ты бил по шершню через свою сушку. На ней, я специально посылал посмотреть, ни одной царапины. А шершень сбит. Пушки специальные?