Горящий тур
Шрифт:
— Пропитка выветрилась, хе-хе, — престарелый фавн с погонялом Клин, у которого змею зарубили прямо перед лицом, добродушно улыбнулся. — А я предупреждал молодежь — как стоянка, кисти в руки и мазать, мазать…
— Пропитка — это какая из трех бочек? — уточнил я.
Груз из шхуны уже поднимали на палубу следопытовского трофея, используя рею бизань-мачты и систему из веревок и блоков: нанесением репеллентов стоило заняться в самую первую очередь, и только потом остальным. Местная фауна терпеть не могла открытые пространства, особенно это касалось мелких москитов и прочих паразитов. А те, что рисковали их пересекать, обычно пасовали перед открытой водой, делая жизнь
— Дак ты крышку-то долой и нюхни, милок, хе-хе, — посоветовал мне старый пират с закрученными рогами… и тут же скрючился, тяжело закашлявшись. — Кхе, кхе, кхе! Вижу, я тебе нравлюсь, красотка!
Копытом в бок — это больно. То, что от тела флибустьера уже давно остался один обрубок без обеих ног мою жену совершенно не смущало. Как, собственно, и всех остальных — скованные у груди руки никто ему не собирался освобождать. Мы все получили на острове отличную прививку от излишнего милосердия. Если б не должность старшего корабельного плотника и тяжелое увечье, не дающее устроить серьезную диверсию, калеку казнили бы вместе с остальными: молодые ученики фавна-деревщика люто ненавидели! И давно бы пустили в расход сами, вот только рогатая мразь предусмотрительно не раскрывала ключевые технологии обработки досок и канатов. Им. Нам-то, понятно, он все рассказал.
Увы, кроме теории требовался навык, а его даже у гномов-артельщиков не было. И опять же, постоянно всплывали какие-то важные мелочи, которые мы просто не догадались спросить. Придется держать скверного гада на цепи еще некоторое время, пока он не исчерпает свою полезность. Как и второго отобранного еще до показательной казни типа — однокрылого мужчину-гарпию, бывшего первого помощника капитана на “Рыбе”.
Вот уж кто не выглядел злодеем — скорее, он казался очень сильно не от мира сего, напоминая этим Кирби, только повернутость Сольпуги была не на рисовании, а на морском деле… И через эту увлеченность резал разумных словно траву! Его тоже пришлось притащить с собой: кто-то должен был помочь восстановить сложный такелаж рейдера. Правда, заковывать его не стали: сильнее потери конечности от глупостей его держало желание опять выйти в море и стать за штурвал. Хренов маньяк…
— Он теперь вообще очнется? — Клин валялся на палубе, мелко дрожа и пуская слюну: за “красавицу” Звездочка добавила ему прицельно между отсутствующих ног.
— Полежит полчасика и как огурчик, знаю я эту мразотную породу, — скривилась и сплюнула минотавр. — А отобью чего лишнего, так и не жалко. Сам же слышал, что он на допросе “пел”.
Это да.
— Начинаю сомневаться, правильно ли я сделал, что вас всех за собой потащил, — тихо поделился своими сомнениями я. — Не ожидал, что встретим настолько концентрированную Скверну, свившую гнездо в этом теплом и солнечном местечке. Извини, что вы из-за меня тоже в этом замарались.
— Конечно, правильно, — с некоторым удивлением даже заверила меня красавица-супруга. — Семья для того и нужна, чтобы вместе встречать все вызовы судьбы и справляться с ними! Если мужчина силен, но глуп — он не женится никогда. Потому как иначе слава его неминуемо и женщину его падет, и на детей, и на весь род его. Ты же не только силен, но еще более мудр, о муж мой: слава тебя не волнует. Ты сам выбрал нас как ближайших сподвижников, общаешься на равных, выказываешь уважение. Значит, мы должны
— Ты не менее мудра, о жена моя, — с чувством сказал я… и притянул Звездочку к себе. Целоваться, когда на обоих броня — не самое удобное занятие, но что уж там. — Спасибо!
Я, продолжая приобнимать минотавру, насколько это позволял её доспех, огляделся. Лана и Шона уже взобрались на бизань и там активно резали вьюнки и сразу же вязали канаты такелажа — судя по ведру с кистью в лапах у паучихи, с репеллентом они разобрались самостоятельно. Снизу им подсказывал Сольпуга, рядом с которым крутилась Уля — выводы о бывшем старпоме не помешали мне приставить персонального надсмотрщика. Шела уже устроилась в позе Лотоса на петлях лианы и погрузилась в медитацию, выстраивая Единение. Только Кирби я оставил на острове: летать под пологом джунглей было плохой затеей. Но как только корабль выберется из своего растительного ложа — и она станет незаменимым членом экипажа.
Семья. Те, на кого я могу рассчитывать как на себя. Позабытое теплое чувство вдруг разлилось в моей груди: я вспомнил, как в раннем детстве присутствие рядом родителей казались мне абсолютной гарантией, что все будет хорошо. Сейчас оттенок эмоций был совсем другой. Я ведь воспринимал свой гарем… нет, не как обузу. Как нечто очень ценное. То, что я буду защищать и сохранять любой ценой — и потому мне всегда надо в голове держать, как я буду это делать. И вдруг это нечто ценное, оказалось, само поддерживает и защищает меня! Ощущение пронзительного счастья было кратковременным — не место и не время уходить в себя — но его след не покидал меня весь оставшийся день.
— Вставай, лежебока! — сфинкс валялся на спине на груде еще не разобранных артефактов прямо в холле башни-Источника. — Хорош проветривать пузные меха.
— Это ты мне, смертный? — чуть сдвинув голову, глянул на меня прищуренным зеленым глазом кот. Зеленым — в смысле, он светился зеленым от переполняющей разумного монстра маны. — Пади ниц перед живым воплощением мудрости и смиренно проси! Может, и снизойду.
— Опять, да? — вздохнул я. — Тебя прошлый раз ничему не научил?
— Глупые букашки, да вы сами дали мне ключ к могуществу! — ради пафоса сфинкс даже перевернулся и горделиво возлег именно в ту позу, в которой этих зверей изображали в Древнем Египте. — Тебе, живущему мгновение, нечего противопоставить мне, воплощению Мудрости!
Бож-же. Только участия в любительском спектакле мне сейчас и не хватало.
— Проверим? — я резким движением приблизил свою голову к его, едва не коснувшись носом носа. — Но если не сработает…
— Какие жаулкие угрозы!
— …То я почищу тебе уши, — с максимально мерзопакостной улыбкой сообщил я ему прямо в глаза.
— Ч-что?
— На тонкую веточку наматывается шарик из ваты, — принялся просвещать его я. — Ветка вводится в ушной канал…
Кот резко отстранился от меня, усевшись на задницу и почему-то дергаю ушами. Потянулся задней лапой к левому уху, усилием воли задавил инстинкт.
— Вот обязательно было? — с упреком, но уже нормальным голосом спросил он меня.
— У нас договоренность: вернемся в замок — сиди в башне сколько хочешь… голодный. Потому что едим мы всей семьей в гостиной. — А пока изволь выполнять то, что обещал. И получать, если уж на то пошло. Еда давно готова, а ты еще и две своих законных почесухи пропустил.