Госпитальер и Снежный Король
Шрифт:
«Замерзший» ткнулся в окно, расплющив нос и губы о стекло, от чего его лицо приобрело забавно уродский вид. И к своему ужасу Сомов увидел, как крепкое стекло идет трещинами и вот-вот лопнет.
– Не зевай!
– крик разведчика вывел его из ступора.
Филатов высадил две пули в «размороженного».
– Вперед...
Оставшиеся метры они преодолели без проблем. Выезд из города был перекрыт перегородивгим дорогу двухэтажным красным рейсовым автобусом, тоже полным народу, на котором сияла надпись «Вантхолл-Серноградск». Справа от дороги прямо на просторном поле врос посадочными
На ходу разведчик хлопнул ладонью по опоре транспаранта с надписью «Вантхолл - лучшее место планеты». Город остался позади.
– Слава Всевышнему, выбрались!
– воскликнул Сомов.
– Только бы свора не устремилась за нами.
– Нет, - с непонятной уверенностью выдавил Сомов, тщетно пытаясь вернуть дыхание. Аптечка тревожно запищала и начала накачивать его стимуляторами, концентрация которых в крови приближалось к опасной черте.
У него создалось ощущение, что страшная и непостижимая сила, уничтожившая город, царствует только в его пределах и не выплеснется наружу.
Госпитальер сошел с дороги и распластался на траве.
– Пошли, - велел Филатов.
– Сейчас. Немного... Я не могу.
Он действительно последние метры двигался из последних сил, и теперь не был способен шевельнуть ни рукой, ни ногой. За что ему эти муки?
Филатов понял это и просто поднял его, взвалил на плечо, и устремился вперед.
Сомов слабо крикнул:
– Отпусти.
Но произнес он это не очень навязчиво...
***
– И ты уверен, что договоришься с этой химической бомбой на колесах?
– спросил с сомнением Сомов, оглядывая угловатую автомашину с открытым верхом, широкими ребристыми колесами и высокой посадкой, явно приспособленную для езды по бездорожью.
– Я договорюсь со всем, что создано людьми для передвижения, - Филатов сел на место водителя и коснулся пальцами панели. Повернул оставленный в гнезде ключ зажигания. Ничего не произошло.
– Не слушается?
– с сочувствием спросил госпитальер.
– Куда она денется, - Филатов еще раз повернул ключ.
Потом подергал какие-то провода и резко ударил кулаком по панели, так что пластмасса треснула. Но на удивление машина задрожала, послышался рык, показавшийся в тишине заброшенной дороги громовым. И поплыл отвратительный запах химии. Из выхлопной трубы машины поползло облако.
– А ты говорил.
– Бензиновый двигатель, - хмыкнул Сомов. Машина живо напомнила ему Ботсванну и «Темные миры».
– Садись, лекарь...
Бензиновая техника настолько примитивна, что разрушительное действие неизвестного антитехнологического фактора ее не затронуло.
Эту машину они нашли километрах в пяти от Вантхолла, на шоссе, ведущем на Серноградск. «Замороженного» в ней не было. Зато был ключ в гнезде. Ломать голову над этой загадкой не хотелось.
Машина дернулась. Двигатель заглох. Потом заработал снова. И бензиновое чудище, воняя выхлопными газами и набирая неторопливо скорость, устремилось
– Бак наполовину полон. Должно хватить, - Филатов щелкнул пальцем по указателю топлива.
– Ну да, - госпитальер, блаженно расслабившийся на переднем сидении, отдал приказ аптечке, и она вкатила ему изрядную долю успокоительного, вскоре мысли стали немного вялыми, зато холод отступил и вместе с ним отодвинулся подальше и притаился в темных глубинах души упругий страх.
– Ха, надо же так влипнуть, - покачал головой Филатов, который, как человек с идеальной нервной системой, без помощи медикаментов пришел в себя.
– Нет худа без добра. Мы побывали в центре аномалии. Выбрались оттуда живыми. Познакомились с зомби. И выжили. Первая разведка проведена.
– И выводы?
– Выводов нет. Но есть наблюдения... Почему у нас не было информации о «размороженных» зомби?
– Не знаю.
– То ли местные власти скрывают по каким-то причинам этот факт. То ли это новое явление.
– И что?
– Ничего... Связь четкая. Зомби рождаются из «замерзших». Люди будто посыпаются. Но уже не теми, кем были. И, заметил, «замерзшие», просыпаясь, напрочь утрачивают неуязвимость. Против настоящих «замерзших» наши пистолеты не помогли бы.
– То есть «размороженные» частично возвращаются в этот мир, - устало произнес Сомов. Мысли, утяжеленные успокаивающим, ворочались неторопливо.
– Верно мыслишь, Эскулап.
– Чертовщина. Какая-то чертовщина... Знаешь, Сергей, мне вообще кажется, с этой планетой что-то не в порядке.
– Ну ты удивил.
– Нет. Не в порядке изначально. На этом мире какая-то печать. Мысли и чувства тут скачут, как пришпоренные, - Сомов зевнул, глаза слипались. Он напрягся, пытаясь вернуть себе ясность мысли.
– Ты чего? Какая печать?
– Пока не понял. Здесь есть какая-то аномалия. Что-то гораздо серьезнее, чем «замороженные»… Чувствую… Узнаем, разведчик. Все узнаем, - Сомов сонно погладил кобуру с пистолетом «Гроза», из которого так и не выстрелил.
За него пострелял всласть Филатов. Пистолет работал, как часы, и он иллюстрировал мысль, что менее сложные системы деструктивная сила, поразившая планету, затрагивает в меньшей степени. Поэтому и снабдили их не бластерами и разрядниками, а давно устаревшим огнестрельным оружием. Взрывчатое вещество в патронах обладало гигантской силой, а пули были не больше острия иголки, расширяющиеся при попадании в цель. Поэтому сами патроны были микроскопическими, и в магазин пистолета их влезало полторы сотни - больше чем в диск старинного пулемета. Но все равно это было классическое огнестрельное оружие.
Госпитальер прикрыл глаза. Машина резко подпрыгивала на неровностях дороги, но все равно этот бег, журчание двигателя и шелест шин по асфальту вгоняли в сон. Филатов теперь вел машину молча.
Солнце катилось за горизонт, щедро разбрасывая алые лучи на окружающий мир и, как талантливый художник, придавая ему налет фантастичности. Сомов задремал. Сон был тяжелый, без сновидений.
Проснулся он от того, что машина резко тормозила.
Госпитальер дернулся и выпрямился на сидении. И услышал напряженный голос своего друга: