Господь хранит любящих
Шрифт:
— Когда я пришла, он был уже мертв.
— Когда вы пришли?
— Незадолго до вас.
— Кто открыл дверь, если он был уже мертв?
— Она была открыта.
На ее лице засохла грязь. На месте, по которому я ее ударил, изо рта вытекло немного крови. Теперь она запеклась. Мы долго смотрели друг на друга, и снова я ощутил невероятную тишину в доме. Не было никакого движения. Эта тишина раздражала меня. Я спросил:
— А зачем вы вообще пришли сюда?
— А вы зачем? — Жизнь возвращалась к
— Господин Тренти хотел поговорить со мной.
Она посмотрела на мертвеца, потом снова на меня и спросила:
— Это вы сделали?
Я покачал головой.
Внезапно она повернулась ко мне спиной. Я закричал:
— Отвечайте на мой вопрос! Что вам было здесь нужно?!
Она ответила, не поворачиваясь:
— Он мне позвонил. Вчера вечером. В Вену.
— В Вену?
— Я живу в Вене. Он позвонил и сказал, что ему нужно непременно со мной встретиться. Срочно. И дал мне этот адрес.
— А он сказал зачем?
— Нет. А вам сказал?
— Он сообщил, что речь идет о некой Сибилле Лоредо.
Я внимательно наблюдал за ней, когда произносил имя, но на ее грязном лице не шевельнулся ни один мускул. Оно оставалось таким же безразличным.
— Сибилле Лоредо?
— Да. Вам знакомо это имя?
Она покачала головой. Она была симпатичной, да нет, просто красивой. Возможно, красивее Сибиллы. Но она мне не нравилась. Когда я увидел Сибиллу в первый раз, на вечере в Maison de France в Берлине, то с того момента, как она вошла, для меня перестали существовать все другие женщины, я видел только ее, и вид ее пьянил меня, как вино. Здесь все было наоборот. Эта женщина меня отталкивала, и я не мог сказать почему.
Все в ней было мне неприятно, все раздражало: ее манера говорить без всякого выражения, маленькое личико, неестественно белые волосы, голубые глаза. И то, что ее тело терялось в бесформенном пальто. Ее груди. Ее ноги. Все. Почему нам нравится какой-то человек? Что вызывает к нему симпатию? При взгляде на эту женщину меня охватила такая тоска по Сибилле, что мне стало плохо.
Между тем она вяло спросила:
— Сибилла Лоредо? Кто это?
— Одна знакомая. — Ее совершенно не касалось, кем для меня была Сибилла Лоредо.
Я продолжил:
— Откуда вы знаете господина Тренти?
Она стиснула зубы и покачала головой.
— Не хотите говорить?
— Вы били меня.
— Мне очень жаль.
— Меня еще никто никогда не бил.
— Я принял вас за мужчину, — сказал я, а про себя подумал: «Даже если бы я знал, что ты женщина, я точно так же избил бы тебя!»
Вслух я спросил:
— Как вас зовут?
— Петра Венд.
— Петра Венд? Ваше имя…
— Наверное, оно вам знакомо.
— Кажется, да. Но откуда?
— Вы часто бываете в кино?
— Да.
—
— Почему вы убежали, когда увидели мертвого? Почему не вызвали полицию?
— Я не хотела влипать в историю. Я испугалась.
— Чего?
— Сама не знаю. Вы что, никогда не испытываете страха?
— Почему же, — сказал я, — постоянно испытываю.
Я шагнул через мертвого к столу, на котором стоял телефон. Возле аппарата лежал телефонный справочник.
— Что вы собираетесь делать?
— Звонить в полицию.
Я нашел нужный мне номер и набрал. Низкий мужской голос ответил:
— Полицейское управление Зальцбурга.
— Говорит Пауль Голланд. Пришлите, пожалуйста, ваших сотрудников на Акациеналле, три. Здесь застрелили человека.
— Вы что, выпили?
— Нет.
— Тогда лучше оставьте эти глупые шутки!
— Послушайте, здесь действительнозастрелили человека!
Голос стал живее:
— Адрес!
Я повторил адрес.
— Хорошо, сейчас будем!
Я положил трубку. Похоже, они не привыкли, чтобы в Зальцбурге среди зимы убивали человека. Это было не по сезону.
5
Они приехали с синими мигалками и сиреной. Шесть человек привезли с собой камеры и лампы, графитовый порошок и знаменитые большие серые конверты и приступили к работе, как в любом другом городе мира. Они сфотографировали Эмилио Тренти, сфотографировали комнату, и Петру Венд, и меня. Полицейский врач обследовал мертвого и установил, что тот действительно мертв. «Около полутора часов».
Подъехала «скорая помощь», и двое молодых людей в белом внесли носилки. Они уложили на них мертвого торговца овощами, и следом за этим господин Эмилио Тренти покинул дом под Зальцбургом, который ему не принадлежал. Ногами вперед. Они увезли его в Институт патологии.
— Завтра утром можете получить протокол вскрытия, — сказал полицейский врач, маленький плешивый господин, единственный, кто на протяжении всего времени демонстрировал недовольство. Этим вечером он хотел пойти в театр. Давали «Марицу», сказал он мне.
Снаружи, на заснеженном поле между подсобкой и ржавым экскаватором, ждали любопытствующие, чтобы посмотреть, как мертвеца будут грузить в машину «скорой помощи». Это были соседи. Они стояли в тумане тесной толпой и перешептывались. Их тихие приглушенные голоса звучали как шелест листвы. Взвыла сирена санитарной машины, и «скорая помощь» уехала.
Люди из отдела убийств бесшумно передвигались по дому в поисках следов. Они обошли весь сад, осмотрели многочисленные отпечатки обуви на том месте, где я избил Петру Венд. Они допросили соседей.