Господь хранит любящих
Шрифт:
«Calling for passenger Thompson! Passenger Thompson! Will you please come to the PAA ticket counter!» [5]
Кошка жалобно мяукнула.
— Я лечу в Рио, — ответил я служащему Клэру. — Рейсом «Панайр ду Бразил».
Бразильская компания не имела своего представительства в Берлине. Ее представляла «Пан-Америкен». Я положил свой билет на стойку.
«Calling passenger Thompson, passenger Thompson, to New York! Come to the PAA ticket counter. There is a message for you!» [6]
5
Вниманию
6
Вниманию пассажира Томпсона! Пассажир Томпсон, следующий в Нью-Йорк, подойдите к билетной кассе компании Пи-Эй-Эй! Для вас оставлено сообщение (англ.)
Служащий по фамилии Клэр глянул с горькой безнадежностью на рыжую кошку, вытер пот со лба и пододвинул к себе список:
— Господин Голланд?
— Да.
— Место проживания?
Я помедлил. Этот вопрос был мне всегда неприятен, где бы мне его ни задавали. Я проживал во многих местах и во многих городах, но нигде не был дома. У меня не было квартиры, уже много лет не было. Единственная квартира, в которой я жил от случая к случаю, принадлежала Сибилле. Я ответил:
— Франкфурт-на-Майне, Паркштрассе, двенадцать.
Это было похоже на адрес. Но нормальным адресом не было. Это был адрес отеля «Астория», в котором я снял номер на год. Там висел портрет Сибиллы. Там был шкаф с моим бельем и костюмами. Там было несколько книг и много старых рукописей. Там находилось все, что принадлежало мне на этом свете. Это было немного. Собственно, это было очень мало.
— С какой целью вы летите в Рио?
— Это указано в разрешении на въезд, — сказал я, злясь на господина Клэра, хотя злиться я должен был только на себя самого, на свой образ жизни.
— Здесь написано «по служебным делам». — Он стал неприветлив. — Что это за «служебные дела»?
— Я корреспондент Западного Пресс-агентства, — отвечал я ему, в то время как Сибилла поглаживала мою руку, успокаивая. — У нас в Рио корпункт с новыми людьми. Я знаю Рио. Новые сотрудники там никого не знают. Я должен их ввести в определенные круги.
— Спасибо, господин Голланд. — Он был страшно деловой.
Сибилла улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ.
— Я просто исполняю свой долг, госпожа, — сказал господин Клэр.
— Господин Голланд воспринимает это иначе.
— Мы все нервничаем, — ответил господин Клэр.
Кошка снова мяукнула.
«Внимание! Совершил посадку самолет компании «Бритиш юэропиен эйрвейз» из Дюссельдорфа, рейс четыре — пятьдесят два».
И снова за спиной я слышу…
— Пожалуйста, вашу эпидемиологическую карту, господин Голланд!
Я протянул ему черно-желтую книжицу. Перед этой поездкой я сделал прививку. У меня под лопаткой до сих пор еще болело
— Спасибо, господин Голланд. Теперь, пожалуйста, медицинскую справку.
Я подал ему документ, из которого следовало, что я не страдал ни туберкулезом, ни трахомой, ни проказой, ни сухоткой, ни наследственным сифилисом. Затем я предъявил ему заверенную страховку, гарантирующую, что я не являюсь членом подпольных организаций в Бразилии и не стану попрошайкой на улицах или подопечным благотворительных организаций.
— Благодарю вас, господин Голланд. Это весь ваш багаж?
— Да.
— У вас еще есть время до отлета. Мы вас вызовем.
Я кивнул ему, взял свою пишущую машинку и попытался пробить нам с Сибиллой дорогу.
— Разрешите, — сказал я господину Кафанке.
Он посмотрел на меня своими унылыми старческими глазами:
— Господин, вы репортер. Я только что слышал. Не могли бы вы помочь моей кошке?
Я снова посмотрел на всех этих людей, ожидающих в огромном зале аэропорта, и снова перед моими глазами встали дети в Сеуле, старики в Сайгоне и истеричные женщины на острове Куэмой, которые рвали на себе одежды и обнажали перед американскими солдатами свои груди в знак готовности отдаться, если их возьмут с собой, если только возьмут…
— Я никому не могу помочь, — сказал я тихо, держась за руку Сибиллы, как будто это было последнее, за что я еще мог держаться на этом свете.
«Attention, please, — донесся из репродуктора женский голос, — still calling passenger Thompson, passenger Thompson…» [7]
Они все еще искали этого господина Томпсона, пассажира Панамериканских воздушных линий, следующего на Нью-Йорк. Его ждало известие.
5
7
Внимание! Пассажир Томпсон, пассажир Томпсон… (англ.)
В ресторане аэропорта официанты приветствовали меня как старого знакомого. Я часто бывал здесь. По одному моему лицу они уже знали, улетал ли я или только что прибыл.
Ресторан был полупустой. За большими темными стеклами окон были видны заправляющиеся в сумерках самолеты. На консолях работали люди в белых комбинезонах. Этим утром никак не рассветало. Я сел слева от Сибиллы. Я всегда садился с этой стороны, потому что она плохо слышала на правое ухо. Когда ей было двенадцать, какой-то старик ударил ее на улице. Была повреждена барабанная перепонка.
— Кофе, господа?
— Один мокко.
— Пожалуйста, господин Голланд. — Официант приветливо улыбнулся. Он симпатизировал мне. Я всегда давал большие чаевые. Во всех странах.
— И мне чашку, — сказала Сибилла.
— Хорошо, мадам. — Официант исчез.
В глубине помещения другой официант стелил на столы свежие скатерти. А внизу, под нами, машинами заправляли баки суперзвезды «Панайр ду Бразил», с которой я скоро улечу.
— Тебе надо уехать из Берлина, — сказал я.