Господа офицеры
Шрифт:
«Он! — узнал Митяй. — Он пырнул Сашка ножом под сердце!»
Оттого, видно, и Сашок не уберегся, что не принял его всерьез, когда за шкирку схватил.
— Привет, Анисим! — дружелюбно сказал Федька. — Чего искал-то?
Анисим побелел — ей-богу, упал бы без чувств, кабы Митяй его незаметно в бок кулаком не ткнул.
Тут-то его Федька и заприметил. И руку его в портах.
— А-ну, руку-то из кармана вынь! — забеспокоился он, быстро сунув ладонь под подушку, где у него,
Пацан подскочил было к Митяю.
Счас руки ему в порты запустит, а там меж ног граната засунута! Снаружи-то ее не ущупать, а видно сразу!
— Не бойсь, — прикидывась простачком, беспечно сказал Митяй. — Чесотка у меня там — мочи нет!
И стал отчаянно скрестись ногтями, Анисима локтем толкая.
— Верно говорит, — подтвердил, кивнув, Анисим. — Весь язвами пошел, будто лихоманка у него! Видать, болячку какую подхватил!
Пацаненок-то руку отдернул. Кому охота в чужих портах заразу ловить...
— Да ну?! — удивился Федор. — Тады ладно, пущай себе скребется.
А Митяй и скребся, одного боясь — гранату уронить!
— Ну давай говори, чего у тебя за купец? — милостиво разрешил Федька.
— Так ить не у меня — у него, — кивнул Анисим на родственника. — Его купец-то.
— А ты тады зачем здесь? — подивился Федька.
— А я его привел!
Все-то хотят свое урвать!...
— Верно, есть купец, — сказал Митяй. — Шибко богатый.
— А ты откель знаешь?
— Мой приятель Яшка у него кучером служил, так ить говорит, он мог за вечер десять «катенек» в ресторации пропить-прокутить. А ныне в город Париж собрался и желает себе каменья драгоценные приобресть, те, что подороже.
— А платить чем хочет?
— Известно чем — деньгами. Можно царскими, можно советскими, а можно иностранными — у него любые имеются! А ежели нет, то хоть даже золотом.
— А рази ему самому золото не надобно? — прищурился Федька.
— Видать, нет. И то — зачем оно ему? Ему тяжести через границу ташшить несподручно.
— Верно — золото оно неподъемное, что чугун, — много не унесешь. А камешки, почитай, ничего не весят — их на большущие тыщи набрать можно!
— А ты откель взял, что у меня каменья-то есть? — спросил Федька.
— Так Анисим сказал, — ответил родственник. — А то рази бы я к тебе пришел? Мне ноги попусту бить-колотить ни к чему...
— Ну ладно, раз так, скажи своему купчику — пусть сюда приходит с деньгами, — чуток подумав, сказал Федька.
— Не-а, — он сюда не пойдет, — покачал головой Митяй, — тута вы его пырнете ножичком под ребрышки да все заберете. Они сказали, что сперва желают с вами встретиться.
—
— Зачем у него? Можно на улице али еще где — где скажешь.
Боязно было Федьке, но уж шибко жирен куш был — можно и денег большущие тыщи по-легкому загрести, и все-то камешки при себе сохранить, опосля купца того ножичком подколов. Как такое упустить?
— Ладно, скажешь ему: пусть завтра на Сухаревку приходит да под башней меня ждет. Придет?
— Отчего ж не прийти — придет.
— А как его узнать-то?
— Узнаешь — он из себя шибко видный...
Купчик точно был знатный, поперек себя необъятный, в собольей до пят шубе, с золотой моноклею в глазу, в руках трость с серебряным набалдашником — по всем статьям, видать, не из бедных.
Минут пяток Федька на него с переулка глазел да еще пять подле крутился, приглядываясь да принюхиваясь. Потом лишь подошел.
Купчик-то его сразу и не приметил!
— Кому тут камешки понадобились? — спросил сквозь зубы Федька, сам по сторонам зыркая.
— А у тебя что есть? — удивился купец, недоверчиво взирая на Федьку, в котором росту было метр с кепкой.
— Не то! — заверил Федька.
— Врешь, поди?... А ну, покажь чего у тебя есть? Али нету ничего?
— А это видал?!
Федька вынул из кармана перстень с бриллиантом, показал, покрутил перед носом купчика, не выпуская из своих рук.
Хорош перстень, ничего сказать! Пожалуй, что тысяч тридцать за него можно выручить, хошь фунтов, хошь долларов американских.
С великим сожалением оторвал купчик взгляд от перстня.
Знать бы, что он при Федьке не один, что другие тоже есть, — теперь же его и можно было сцапать. Но только вряд ли — всего он с собой не принесет, поостережется. Все он принесет лишь в обмен на деньги.
— Ладно, ежели у тебя еще чего имеется — так я все разом и куплю! — сказал купчик. — С превеликим нашим удовольствием! Мне за одним перстеньком ходить не с руки! Мне или все, или уж ничего ненадобно!
Поторговавшись, уговорились встретиться через день в условленном месте — купчик обещал принести деньги, а Федька — камешки...
Там-то Федьку и решили брать!...
Глава 39
Ольга испуганно ойкнула.
Под сводами подвала, отдаваясь гулким эхом, стучали шаги. Их шаги!
Ну вот и все!
Бредущие по подвалу люди глядели недружелюбно, исподлобья.
Ольга испуганно жалась к его ногам.
И лишь Мишель Герхард фон Штольц стоял, гордо расправив плечи, потому что был растянут в две стороны наручниками.