Господин метелей
Шрифт:
— Чем же вы питаетесь? — спросила я, и мне сразу расхотелось есть.
Призрак заметил мое замешательство и расхохотался:
— Можешь быть спокойна, мы точно не употребляем на ужин маленьких трусливых девственниц! — он сказал это и состроил свирепую гримасу, скаля зубы и вращая глазами, а потом снова засмеялся.
Но меня это совсем не рассмешило. Стало холодно, и я обхватила чашку двумя руками, согревая озябшие пальцы, и спросила, внезапно вспомнив:
— А где госпожа Аустерия?
Старик в углу на мгновение поднял голову, блеснув стеклами очков,
— Думаю, Близар отправлял ее по делам…
Входная дверь хлопнула, и по коридору кто-то быстро простучал каблуками — легко, как будто пританцовывая. Точно не похоже на призрака. А в следующее мгновение в кухню, подобно порыву свежего ветра, ворвалась красавица, которую я видела вчера, целующей Близара.
Она обвела нас задорным взглядом, заметила меня, хихикнула и весело сказала:
— Здравствуй, Бефана Антонелли! Ну что, когда свадьба?
9
Это была откровенная издевка, и я промолчала. Но красавица и не ждала ответа. Она расстегнула шубу, сняла платок и шапку и бросила все на колени Фаларису, но смотрела на меня:
— Развесь одежду, будь добра. И сапоги поставь к печке, чтобы были теплыми.
Я медленно поднялась, в то время как Сияваршан притащил откуда-то мягкие домашние туфли, опушенные мехом. Красавица привычно надела их и улыбнулась мне, вот только улыбка ее ничем не отличалась от улыбки моей мачехи.
— Принеси горячего кофе, — сказала она. — И Николасу тоже. Ему еще тартинки с сыром, а мне — шоколадных конфет.
Она исчезла в темноте коридора, а потом заскрипели ступени лестницы, ведущей наверх.
— Не принимай близко к сердцу, — тут же оказался рядом Сиваршан. — С этой ведьмой лучше не связываться. Я сам займусь ее сапогами, старикан развесит одежду, но ты все-таки отнеси им кофе. Вдруг еще Близару пожалуется.
Духи в одно мгновение выполнили указания красавицы, поставили на поднос кофейник, чашки и блюдца с тартинками и конфетами, и Сиваршан всучил поднос мне.
— Они в кабинете у Близарчика, — сказал призрак мне на ухо. — Главное, не обращай внимания на Эрну, она та еще штучка.
Это было унизительно — подносить колдуну и его возлюбленной. Я уже заготовила гневную речь, чтобы объяснить, что я не прислуга в замке, но все слова забылись, едва я заглянула в комнату через приоткрытую дверь.
Здесь пылал камин, в кресле удобно устроился колдун, распахнув на груди рубашку, а на нем сидела красавица, которую призрак назвал Эрной, и на ней был… только халат колдуна. Когда она успела раздеться?!
Близар заложил руки за голову и с усмешкой слушал болтовню женщины, а она щебетала, щебетала и одновременно оглаживала его грудь неторопливыми, чувственными движениями.
— …сначала я ее не узнала! Помнишь, какая она была в пансионе? Тощая, как щепка! А тут! Толстуха! В три обхвата! — Эрна весело рассмеялась, и Близар тоже хмыкнул. — И она говорит мне: я придворная магиня графини Брауншвейгской! А я ей: да какая из тебя магиня, ты же простейшего заклинания выучить не могла!..
Эта картина
Поставив поднос на стол, я постаралась уйти так же незаметно, как пришла, но Эрна вдруг окликнула меня:
— Эй, Бефана Антонелли!
Мне ничего не оставалось, как обернуться.
Теперь они оба смотрели на меня, и если Эрна улыбалась, то колдун, наоборот, нахмурился.
— Ты мои сапоги к печи поставила? — спросила красавица, без малейшего стеснения продолжая оглаживать графа.
Я кивнула и хотела уйти, но она снова окликнула меня:
— Послушай, еще не в службу, а в дружбу: принеси грелку в спальню, согрей простыни. От этих духов-остолопов никакого тепла. После них в постель ложишься, как в снежный сугроб. Спальня на третьем этаже, девятая слева по коридору. Все, свободна, — и она обернулась к Близару. — А она такая: ты что! я на третий год обучения овладела Большим Заклинанием Трисмегиста!.. Представляешь?! Она — Большим Заклинанием! Да все помнят, как она хотела заколдовать лягушку, а заколдовала парик госпожи Глюштайер — вот была потеха!
Ее заливистый смех все еще слышался под сводами замка, пока я спускалась в кухню. Призраки сидели там — все четверо. Дама Аустерия устроилась прямо на печке, и ее волосы оплели половину кухни, шевелясь и обвиваясь вокруг ножек стола.
Я вошла, и духи сразу посмотрели на меня. Посмотрели выжидающе, ничего не спрашивая.
— Она сказала согреть постель, — сказала я, словно извиняясь. — Но я не прислуга…
Сияваршан и Аустерия переглянулись, и даже белый кот притих, забравшись в стеклянный кувшин — словно в кувшин налили молока, только хвост торчал наружу.
Фаларис сделал вид, что дремлет, хотя я заметила, что он посматривает поверх очков.
— А что сказал Близар? — спросил Сияваршан.
— Ничего…
Они опять переглянулись.
— Тогда тебе, крошка, лучше послушаться, — посоветовал дух. — Если бы Близар был против этого, он так бы и сказал.
— Но я не прислуга! — возразила я уже с отчаянием.
Сияваршан пожал плечами, а дама Аустерия отвернулась, пытаясь смирить свои буйные локоны. В довершение всего, на глаза мне попались две металлические грелки, выложенные на стол.
Значит, духи слышали разговор наверху. И уже все приготовили.
Не говоря больше ни слова, я взяла эти проклятые грелки и потащила их в спальню.
— Не злись, — примиряющее сказал Сияваршан, отправившийся за мной. Он парил рядом, скользя вдоль лестничных перил, и заискивающе заглядывал мне в лицо. — Но лучше и в самом деле слушаться Близара. Мне совсем не хочется навредить тебе по его приказу, только случись что — я ведь не смогу отказаться.
— Было бы странно требовать от вас поступать милосердно, если у вашего хозяина вместо сердца — кусок льда, — ответила я резко.