Господин моих ночей (Дилогия)

Ардова Алиса

Это было откровенной грубостью и метил Тэйн не в маму, а в Кронерда. Он бросал вызов, провоцировал, и отец не сдержался — вскочил на ноги, стискивая кулаки.

Высшие задвигались, зашумели, перебивая друг друга.

К моему изумлению, большинство из них явно не одобряло поведения Тэйна. Не только сторонники Эверашей и мужчины, окружавшие Нетгарда-старшего, даже Чидлис смотрел на Серкуса с осуждением. Чего бы Тэйн сейчас ни добивался, он явно перегнул палку, и сам это понял. Поморщился и даже пробормотал

нечто, похожее на извинения. Не думаю, что отец их принял бы, но тут раздался голос мамы. Чистый, мелодичный, он легко перекрыл шум в зале.

— Нет, лорд Тэйн, вы не угадали. Я развожусь с ли Нордом, потому что он нарушил соглашение, которое мы с ним заключили при вступлении в брак.

Маме в очередной раз удалось завладеть вниманием алхоров. Все лица повернулись в ее сторону, и даже отец — правда, по настойчивой просьбе прадеда — нехотя опустился в кресло.

— Лиммер получил титул и все состояние моего отца, герцога Сефриса ли Граджа, а взамен обязался заботиться о моей дочери. Это обещание он не выполнил и тем самым разорвал наш договор.

— Вы хотели сказать, о вашей?.. — уточнил один из следователей и хрипло откашлялся. — Вашей общей дочери?

— Я сказала именно то, что собиралась — о моей дочери. У Лиммера ли Норда был один ребенок — сын. Талим ли Норд. Аэлаисса не его дочь.

Чуть порозовевшие скулы, лихорадочный блеск в глазах, пальцы, плотно сжимающие ткать платья…

Мама все-таки волновалась. Но заметить это мог лишь тот, кто хорошо ее изучил, любил, чувствовал. Я или отец, который сейчас с тревогой смотрел на свою «Иль». Их глаза встретились и мама, вздохнув, ощутимо расслабилась, а потом начала рассказывать.

Ее прерывали много раз. Переспрашивали. Уточняли.

В детстве запечатали магию? Вы знали? Нет? Даже не догадывались? Когда выяснили? Недавно? Хм…

— Мне сказал об этом лорд Эвераш. Вернее, не мне, а дочери, я тогда лежала без сознания. Объяснил, что дар убивает, сжигая изнутри. Предложил помощь в лечении и обучении, за что я ему безмерно благодарна.

Мама повернулась к отцу и открыто, тепло улыбнулась.

Короткая пауза, и новый виток вопросов.

Кто отец Аэлаиссы? Маг? Где вы познакомились? При каких обстоятельствах?

Это был самый опасный момент. Если учесть, что мы пока намеревались хранить мое происхождение в тайне, а откровенный обман со стороны простого мага алхоры почувствовали бы моментально. Но мама справилась.

— Я познакомилась с ним, когда гостила у маминой подруги. Помогла спрятаться от храмовников. Забеременела. Мы расстались. Это все. Подробности я хотела бы оставить при себе. Они не имеют никакого отношения к тому, в чем обвиняют мою дочь.

Несколько скупых фраз. Не ложь — всего лишь полуправда.

— Отец вашего ребенка маг, — снова вмешался Тэйн. — Вы, как выясняется, тоже, а вот дочь…

Тяжелый

взгляд прилип к моему лицу, сполз по фигуре вниз, и артефакт, надежно спрятанный под одеждой, ощутимо нагрелся.

— Дочь — пустышка, — закончил Серкус брезгливо. — Как такое возможно?

— Элис проверяли несколько раз, в том числе, служители Пресветлой в столичном храме Каари, и не нашли никаких магических способностей.

И снова ни капли лжи, все ведь, действительно, так и было.

— Такое случается. И у одаренных родителей рождаются «пустые» дети, — к моему удивлению, примирительно пробасил Чидлис-старший.

После маминого признания он вообще стал как-то странно на меня поглядывать.

— Зато теперь понятно, почему ли Норд так относился к жене и дочери, рисковал их жизнями, — отец Айтона сочувственно качнул головой.

И опять вопросы… вопросы… вопросы… О герцоге, нашей жизни, Кайнасе, поместье ли Тораев, даже об учебе. Но голоса алхоров теперь стали мягче, вежливее, уважительней. Неуловимо изменилась сама атмосфера в зале.

После мамы пришел черед Рика Харта, полностью подтвердившего мои слова, и Хвича, мысленную речь которого я тоже слышала, как и все высшие.

Горгул с присутствующими вообще не церемонился. Отвечал коротко, четко, но довольно скупо.

Когда один из алхоров поинтересовался, почему он бросился помогать варрийке, совершенно посторонней, да еще и лишенной магии, фамильяр ткнул в меня когтем, уверенно заявил:

— Она хорошая.

И самодовольно оскалился.

Спасибо, Хвич. Ты тоже… неплохой.

С начала встречи прошло часа три, не меньше, когда горгула наконец отпустили.

— Что скажете, лорды? — выпрямился в кресле председательствующий.

Тэйн тут же воспользовался любезным приглашением.

— Фамильяры обычно говорят то, что нужно Хозяину. Мать всегда защищает своего ребенка, маг она или нет. Стоит ли доверять таким свидетельствам? У нас есть показания пленного варрийца, мы слышали слова лэйра Виаста, записанные целителем. Все они прямо обвиняют эту женщину в предательстве. И я им верю. Не имеет значения, чья она дочь, важно, кто ее воспитал, кого она считала отцом и кому была предана. Мое мнение не изменилось — виновна.

Серкус замолчал.

Один удар сердца…

Второй…

И тут со своего места, резко отставив стул, поднялся Айтон.

— Прошу уважаемых алхоров выслушать меня, прежде чем они вынесут какое-либо решение, — отчеканил он и замолчал, ожидая вердикта старших.

— Когда это вас успели выбрать в совет и наделить правом голоса?

Тэйн и тут оказался первым. Кто бы сомневался.

— Насколько мне известно, вашу семью по-прежнему представляет лорд Деаш, — отец Верены демонстративно повернулся в сторону Нетгарда-старшего. — Или я не прав?