Господин посол
Шрифт:
Бритт покачала головой.
– Слушай, я не стану разговаривать с каким-то дерьмовым дежурным. Не хочу объясняться со всяким самовлюбленным идиотом. У меня информация для настоящего детектива. И говорю тебе, это очень важно.
Толстуха хмуро пялилась на Бритт, что-то мучительно соображая. Бритт выглядела так же, как и все прочие девушки в камере, черные и белые. Наряд почти форменный - откровенно вырезанные шорты, сапожки, блузки, не скрывавшие груди. Сюда они угодили из-за новой политики. Мэр устраивал показуху, очищая от такой публики улицы. Ходили слухи,
Нет, блондинка все же чем-то отличалась. У толстухи было только два способа заткнуть Бритт рот: отправить её в отдельную камеру за тяжелой дверью или позвать кого-нибудь с ней поговорить. В обоих случаях без помощи не обойтись; в обоих случаях нарушался заведенный порядок, и оба нарушения были весьма некстати.
Детектив был настроен не слишком дружелюбно. Правда, он принял их в своем уютном кабинете и каждой дал по бумажному стаканчику кофе. Но усталый, изрядно помятый мужчина лет пятидесяти выглядел обычным тертым копом, все повидавшим и ничему не верящим.
– Проблема в том, девочки, - сказал он, - что вы хотите выбраться отсюда. Все этого хотят. И чтобы выйти, вы способны придумать любую историю. Это самый простой способ.
– Ладно, - вздохнула Бритт.
– Предположим, мы врем. Что ты теряешь? Сколько народу вы сегодня взяли? А сколько на неделе? И две ушли - какая разница?
Детектива звали Браун - сержант Дейв Браун. Он ещё не утратил чувства юмора, поэтому улыбнулся и покачал головой.
– Молодая леди нервничает, - заметил он.
– Как, говоришь, тебя зовут? Бритт? Ну, ты смышленая особа. Но лучше скажи мне правду. Тебе нужно ширнуться? Тебе или кому-нибудь из вас?
Бритт настойчиво качала головой.
– Когда мы выберемся отсюда, можешь быть уверен, мы что-нибудь глотнем, чтобы все выбросить из головы. Но на игле мы не сидим.
Браун сощурился и кивнул на Гейл.
– Ты за неё волнуешься, да?
– Да.
– Ладно.
Браун отхлебнул кофе, откинулся на стуле и внимательно посмотрел на Бритт и Гейл, явно наслаждаясь этим зрелищем.
– О чем ты хотела рассказать?
– спросил он.
– Если мы не заключим сделку - ни о чем, - грубо отрезала Бритт.
– Полиция Нью-Йорка сделок не заключает.
– Чушь.
Сержант Браун не шелохнулся. С минуту он невозмутимо разглядывал Бритт.
– Ну, мы не заключаем плохих сделок, - уточнил он.
– И глупых тоже. Вы хотите, чтобы вас выпустили? Ради чего? Ради какой-то небылицы, которую вы придумали за полчаса? Не вижу, как мне получить от этой сделки нечто большее, чем парень, который покупает на улице твою задницу. Ты нечестный партнер, Бритт. Я сомневаюсь даже, что ты честная шлюха.
Бритт пожала плечами, пытаясь выглядеть такой же спокойной, как он.
– У тебя есть шанс. Если то, что я скажу, правда, это чертовски важно. И именно ты первым обо всем узнаешь. Если неправда, тебя обманом заставили выпустить двух шлюх, которых задержал патруль. Что ты теряешь?
Браун устало вздохнул.
– Не люблю, когда меня обводит вокруг
– Как насчет тебя? Ты хоть что-нибудь скажешь?
Гейл покачала головой.
– Я только хочу выбраться отсюда.
Браун поднял брови.
– По крайней мере честно...
– он вздохнул и снова посмотрел на Бритт.
– Я заранее ничего не обещаю. Ни под каким предлогом. Если хочешь мне что-то рассказать, валяй. Это у тебя есть шанс. Если то, что ты скажешь, мне пригодится, я вас выпущу. Если нет...
– он пожал плечами.
Бритт покосилась на Гейл. Та кивнула. Гейл пойдет на все, чтобы отсюда выбраться. Она запугана. Просто в панике. Бритт приходилось о ней заботиться. Нужно вытаскивать её и что-то дать, чтобы она немного отошла. Отвезти на Сикес-стрит и уложить в постель. И дать ей секонала. Сделать так, чтобы ей было хорошо.
– Мы можем рассказать о плане похищения, - сказала Бритт.
Через некоторое время Браун позвал другого детектива по фамилии Лэнсон, чтобы тот тоже слушал и записывал. Четверым в кабинетике стало тесно и жарко. Но они заказали ещё горячего кофе. Бритт говорила, Браун задавал вопросы, и они прошлись по всей истории с полдюжины раз, пока лицо Бритт не заблестело от пота, а подмышки не взмокли. Гейл принялась хныкать ещё до того, как процедура затянулась. Она беспрестанно всхлипывала, закрыв лицо руками, и сидела сутулая и подавленная.
Браун в Бог весть который раз тяжело вздохнул и бесконечно терпеливым тоном школьного учителя заметил:
– Бритт, ты продолжаешь пропускать самое важное. Боже правый, малышка!
– Я говорю все, что знаю, - настаивала та.
Браун переглянулся с Лэнсоном и осклабился.
– Все, кроме того, что нам нужно. Как предотвратить похищение посла, если ты не можешь его назвать?
– Я же сказала, они стали очень скрытными, как только решили, кто участвует в деле, кто нет. Помню, говорили о после при ООН и называли его "маленький коричневый ублюдок". Посла никогда не называли по имени и не говорили, из какой он страны. Верьте мне, при нас об этом никогда не говорили; все, что я знаю, я подслушала случайно.
– Маленький коричневый ублюдок, - повторил Браун.
– Дьявол, подозреваю, это подходит к половине послов при ООН.
– Африканская страна, - предположил Лэнсон.
Браун пожал плечами.
– Допустим. Следующий вопрос: когда? Когда это безумство должно произойти?
Бритт вздохнула.
– Как только соберется сессия Генеральной Ассамблеи. А она началась на прошлой неделе.
– Верно, - кивнул Браун.
– И ничего не случилось.
– Я же сказала, - раздраженно огрызнулась Бритт, - что что все должно случиться со дня на день. Обычно Джош выводил нас с Гейл каждую ночь. Потом он стал все чаще пропадать, готовясь к похищению. И стал очень скрытным. Но все-таки мы виделись по крайней мере пару раз в неделю. А недавно он просто исчез. Значит, они наверняка готовы сделать то, над чем работали все лето.