Господин с кошкой

Драгунский Денис Викторович

– Сама не знаю, – сказала Марфа. – Мне очень жалко.

– Мне тоже, – сказал Николай Ильич. – Очень. Они замолчали и стали думать, как быть дальше.

Сдача

в шумном городе, на окраине.

Танька хотела учиться в институте. В хорошем, в настоящем. Чтобы потом устроиться на настоящую работу.

Она была не такая уж отличница, чтобы сдать экзамены на все пятерки и поступить на бюджетное место. Поэтому

ей была дорога на платное обучение. И у нее были деньги, представьте себе. На книжке лежали. Бабушкино наследство, потому что она за бабушкой все последние годы ухаживала.

А потом заболел брат. Тяжелая, почти неизлечимая болезнь. Лечение очень дорогое и почти бессмысленное. Танька сама слышала, как доктор говорит с матерью. Она без разговоров и вопросов сняла деньги с книжки и принесла в больницу и заплатила в кассу. Иначе этот институт ей поперек горла станет, и вообще не будет в жизни счастья, потому что счастья за смерть родного брата не бывает.

Но получилось наоборот. Брат очень быстро выздоровел: диагноз оказался неправильный. То есть он бы выздоровел и без такого дорогого лечения. Слава богу, конечно. Но деньги не вернешь. Правда, сдача осталась, около двадцати тысяч рублей.

– Ничего, – сказала Танька. – Я на сдачу себе горный велосипед куплю.

– А сколько он стоит? – спросил отец.

– Тысяч пятнадцать, если хороший, – сказала Танька.

– А мать третью зиму без зимнего пальто, – сказал отец, грустно выпил рюмку и закусил помидором домашнего засола; разговор шел за обедом.

– А чего ты ей сам пальто не купишь? – спросила Танька. – Ты глава семьи.

– Я инвалид, – сказал отец, наливая еще. – Пенсия смех один.

Танька подумала: если инвалид, зачем водку пьешь и двоих детей нарожал?

Но вслух не сказала, конечно. Но горный велосипед купила. И ездила на нем к своему парню.

Этот парень у нее был давно, она ему доверяла. А тут он вдруг сделал, что нельзя.

– Ты чего? – Она вскочила с кровати.

Он силой уложил ее обратно, прижался щекой и зашептал в ухо:

– Я хочу, чтоб у нас ребеночек был. Выходи за меня замуж.

Танька чмокнула его пару раз, чтоб не ссориться. Пошла в душ и долго мылась сильной струей. И шептала: бедным нельзя детей, бедным нельзя детей.

Вышла на улицу и увидела, что горного велосипеда нет. Только стальная петля с замком на асфальте валяется. Срезали, сволочи, специальными ножницами, наверное.

– Велосипед бедным тоже нельзя, – повторяла Танька, быстро шагая и размахивая замком, как кистенем. – Бедным вообще ничего нельзя.

Встречная женщина остановилась, а потом обошла Таньку стороной.

Сонный ангел

как-то в полночь, в час угрюмый..

Выкатились на улицу и стали решать, куда теперь. Обычай был такой – обязательно чтоб в двух действиях,

обязательно чтоб ехать догуливать.Решили. Пошли к метро.

Он взял под руку малознакомую девочку, которая весь вечер сидела напротив. Предложил поехать к нему. Она посмотрела на него очень внимательно и отказалась. Он настаивал. Она закусила нижнюю губу и покачала головой. «Ты не поняла, мы же все вместе ко мне едем, понимаешь? Всей командой!» Ну если со всеми, тогда ладно.

По дороге многие отвалились. Осталась одна парочка и трое парней, болтуны и кирюхи. Приехали, уселись на кухне. Квартира двухкомнатная. Выпили, потрепались, парочку он отправил спать в свою комнату, кирюх-болтунов оставил на кухне, дал им еще бутыль из отцовских запасов, а сам потащил девочку в родительскую комнату – родители, ясное дело, были в санатории. Запер дверь. Обнял ее, подтолкнул к постели. Она вырвалась, опять долго на него смотрела. Потом сама разделась. Очень красиво, на фоне окна, как в кино.

Она чуть повыше его легла, он притянул ее к себе и поцеловал в грудь. Он нее пахло земляникой и теплым свежим молоком, он вдохнул еще раз, у него закружилась голова, и он заснул. А когда проснулся, то друзья-кирюхи собирались за пивом, а парочка уже прибрала на кухне и готовила завтрак. Но никто не помнил, когда она ушла. Как ее зовут, не помнили тоже.

Потом на него вдруг напала бессонница. Он лежал в той самой постели и глядел в квадрат окна. Рядом спала жена. За стеной – сын и его девушка. Сон никак не шел. Вдруг он вспомнил ее и позвал. Сказал шепотом, закрыв глаза: «Я даже не помню, как тебя зовут, но ты все равно приходи, пожалуйста».А когда открыл глаза, увидел, как она раздевается на фоне окна. Он снова зажмурился, но она уже была рядом, он целовал ее и вдыхал ее утешающий запах, и тут же заснул, легко и сладко.

Так было много раз: как только бессонница, он звал ее, и было нежно и хорошо.

Но однажды она разделась и села на комод. Взяла крем, стала мазать себе пятки. Ему показалось, что у нее кривоватые ноги, хоть и длинные.

– Не балуйся, – сказал он. – Иди сюда.

– Погоди, – сказала она. – Мне надоело так.Я хочу за тебя замуж. Ребенка хочу.

– Не выдумывай, – сказал он. – Мне сорок восемь, а тебе двадцать. Я женат. У меня сын старше тебя. Я скоро дедушкой буду. Соображаешь?

– Да, конечно, – сказала она и неслышно спрыгнула с комода.

Больше она не приходила. И он ее не звал. А зачем? Таблетку принял, и все дела.

Ася и Пася

скромные и знаменитые…

Приезжая в Москву, Ася всегда жила у одних и тех же людей, хотя с ними настоящей дружбы не было. Ей освобождали лучшую комнату, ухаживали и угощали, но зато в квартире был проходной двор: гости приходили по три раза в день.