Господин следователь 6
Шрифт:
Геловани — человек очень гостеприимный, а остальные мои временные коллеги — тем более. К счастью, наливали не водку, не коньяк, а вино, в самые обычные бокалы, а не в рога (или в роги?), как можно было бы опасаться. Никто не требовал, чтобы я пил до дна, да и вообще — всем пофиг. Это только кажется, что если не пьешь, на тебя обращают внимание.
Может, зря отказался?
— Ань, а ты не голодная? — спохватился я. — Покормили?
— Еще как, — кивнула Анька. — Мне особенно лобио понравилось, я даже рецепт попросила записать. Вернемся — приготовлю. Только плохо, что фасоль у нас не продается, придется где-нибудь здесь покупать или выписывать.
— Вот, молодец, — похвалил я девчонку, пытаясь вспомнить — продается ли в Череповецких лавках фасоль? Не помню, да и не хожу я в такие лавки. — Ты же с дочкой прокурора общалась? Если не секрет — чем занимались?
— Какой там секрет? Я Манане задачки по геометрии решала.
— Задачки?
— Ну да. Манана — девчонка умная, но у нее с геометрией нелады, переэкзаменовку назначили. Мы с ней посидели, немножко порешали — теперь точно сдаст.
— М-да… — протянул я. Потом спохватился: — А ты откуда геометрию знаешь? Кажется, с репетиторшей — с Катей, если не ошибаюсь, арифметикой занималась? А с дядей Рувимом — бухгалтерским учетом.
— А я разве не говорила? С Катей мы алгеброй занимаемся. А геометрией — с вашей невестой. Елена Георгиевна не только французский хорошо знает, но и геометрию.
Приплыли. То, что Анька — вундеркинд, с этим смирился. Гений, он и есть гений, пусть и маленький, а то, что гений в юбке — такое тоже бывает. Но, оказывается, моя будущая жена геометрия
Переварив услышанное, успокоился. Не отказываться же от невесты, если она умнее меня?
— Ладно, будем считать, что от знакомства с тобой Манане польза.
— Ага, еще какая, — хмыкнула Анька. — Теперь она у своего папеньки козу просить станет.
— Господи! Анька, а зачем им коза?
— Так я Манане сказала, что у нас, в Череповце, каждая умная барышня коз умеет доить…
Пожалуй, не стану жалеть, что отказался переходить на службу в Московский окружной суд…
Вон мы уже едем по Тверской, а скоро поворот на Камергерский. Аньку потом Тихон в усадьбу отвезет, а я уж завтра, высплюсь, вещи соберу, потом тоже приеду.
— В Череповец хочу, — вздохнул я. — В Петербурге долго торчать не станем — пару дней, а потом домой.
— Не получится сразу, — покачала головой Аня. — Ольга Николаевна сегодня письмо от вашего батюшки получила. Александр Иванович пишет — мол, государь приказал, чтобы сына, как только тот в Петербург вернется, на эту? Как слово правильно — а, на ауденцию привести.
— Аудиенцию, — поправил я Анну, а сам вздохнул. Вот только аудиенций мне не хватало. Ну, отпустите уж домой!
— Еще ваш батюшка написал, что Софья Голицына — фрейлина императрицы, объявилась, желает свою новообретенную родственницу — меня, то есть, увидеть.
— А эта откуда узнала? — удивился я. — Неужели маменька написала?
— Написала, — кивнула Анька. — Но ты не думай — Ольга Николаевна вначале у меня разрешения испросила. Дескать — Аня, ты как, не против? А мне-то что? Я не против. Любопытственно на настоящую фрейлину посмотреть. Интересно — она похожа на тех, о которых вы в «Обыкновенном чуде» писали? Софья Борисовна должна послезавтра в Москву приехать.
Конец шестой книги.