Господин Теней

Кузьмин Марк Геннадьевич

Я лишь беспомощно смотрел, как мой друг… сломанной куклой отлетает куда-то в чащу…

– ПАНСИ! – закричал я.

Внутри меня что-то треснуло. Что-то теплое внутри сломалось и покрылось льдом. Вид ее тела улетающего от удара чудовищной силы застыл в моем сознании. Внутри все сжалось и резко опустело. Будто из меня вырвали кусок души, кусок моей сущности просто умер вместе с этим видом…

– Да, как тогда…

Когда я беспомощно смотрел, как Генни падает вниз, так и сейчас я лишь беспомощно смотрю как…

– УБЛЮДОК! – взревел

я от ярости - и тьма закрутилась вокруг моего тела.

Снова этот шум, но я просто проигнорировал все.

Инсендио!

Огромный поток пламени срывается с моей палочки и устремляется к телу зомби. Подстегнутое моей яростью и той источаемой злобой внутри меня, пламя взревело ужасающей мощью. Ненависть и боль затопили мое сознание, лишив всяких тормозов и сдерживающих факторов. Мне стало плевать, что случится со мной, как аморально или неправильно это сделать, все, чего я хотел, чтобы тварь, отнявшая у меня ее, страдала.

Пламя окутало мертвую фигуру, и теперь заставило ее почувствовать боль. Огонь сжигал гнилую плоть, выжигал мерзость, что стояла передо мной.

Удар!

Огромная сила врезается в меня и отшвыривает назад.

Успеваю лишь увидеть огромный ствол того самого упавшего дерева, который держал горящий зомби.

Вспышка магии - и слышно, как раскололся мой защитный амулет, а меня все несет дальше.

– Уагх! – всхрипнул, когда меня протаскивает несколько метров по земле, когда тело пролетает через ветки и царапает о камни до крови. – Агх! – застонал я от боли, когда врезался в камень и рухнул на землю без сил.

Клокочущая злоба внутри сменилась болью и слабостью.

Перед глазами все плывет…

Вижу лишь, как объятая огнем фигура, пахнущая горелой плотью, двигается на меня, сотрясая все вокруг. Тяжелая поступь, медленная грузная походка сгорбленного существа, что желает моей смерти и идет завершить начатое…

– У-а-а-а-а-а-а… Уа-а-а-а-а-а-а-… - послышалось мне.

Этот звук заглушил все остальные. Больше не было шагов и стонов монстра, лишь этот… плач…

– Плачет…? Кто плачет…? – с трудом произнес я. – Ребенок…?

Будто какое-то дите рыдает совсем рядом. Горькие слезы катятся по щекам, всхлипы и придыхания.

= «Теперь ты слышишь», - снова заговорил Друг.

Это оно? То, что я должен был услышать? Тот шум это… плач?

Кто? Чей это плач?

= «Посмотри на него? – вновь прозвучал голос. – Что ты видишь?»

Фигура Серого Рвача все приближалась. Его шесть светящихся желтым глаз мерцали мертвым пламенем в пустых глазницах. Его огромное тело с гниющей подпаленной плотью источает омерзительный запах, от которого слезятся глаза. Он источает ненависть, он – нежить, а для них жизнь – это враг, которого нужно уничтожить, и потому он беспощаден к нам. Ко всем.

И этот плач… исходит от…

– Ну конечно… - прошептал я, заставляя себя подняться на ноги. – Это…

ведь было очевидно…

Странное осознание появилось в моей голове.

Мозаика сложилась.

Недостающей кусочек, в понимании всей картины, встав в нужное место, и теперь все было понятно.

– Как глупо… - улыбнулся я.

Это было так очевидно, но преисполненный своей гордыни и самомнения я не замечал этого.

Лишь сейчас… мучаясь в неизвестности о судьбе Панси, страдая от боли и беспомощности, я… начинаю понимать…

Палочка выпадает из моей руки, и я раскрываю ладони.

– Сейчас… все закончится…

***

Ненависть – это все, чем существует нежить.

Для мертвых ненавидеть – это естественно, нормально, привычное состояние. Ненависть к их участи, ненависть к миру, ненависть ко всему, в чем есть жизнь, ненависть к жизни. Это чувство порождено отнюдь не злым умыслом, а всего лишь завистью Неупокоенных к тем, кто избежал такой участи.

А потому эта вражда никогда не угаснет, эта ненависть никогда не уснет и будет вечно копиться, и подпитывать немертвое существование, чтобы в определенный момент вырваться и затопить весь мир ядом их ненависти.

Такова природа.

Таковы законы сущности и мироздания.

Они фундаментальны как восход солнца.

А потому он был беспощаден к вторженцам.

Не то чтобы он, правда, думал или ненавидел кого-то конкретного. В этом мертвом теле не было души, не было разума, лишь инстинкты и воля, что пробудило мертвое и гниющее в болоте тело.

Инстинкты тянули его уничтожать жизнь, что приближается к нему и пока к нему не приближалось тепло, он мог быть спокоен, но стоило чему-то живому начать двигаться в его сторону, как ярость захлестнула его, и он восстал, чтобы уничтожить Жизнь.

Две жизни он отбросил, но эта принесла ему больше всего неприятностей.

Он не чувствовал боль, не ощущал ее как живые, но что-то похожее на «агонию» он в миг соприкосновение с тем огнем все же ощутил, а потому злоба его была куда больше и уже не могла остановиться.

Вот носитель жизни, отброшенный его ударом, поднялся.

Он едва стоял на ногах и вот-вот потеряет сознание, но все равно встает.

Он роняет свое оружие явно не в силах больше его держать.

Зверь собирался закончить все быстро и избавиться от ненавистной ему сущности.

Монстр приблизился к маленькой фигуре.

Если бы в его мозгу было что-то целое, то он мог бы вспомнить людей, которые охотились на него. Как они поливали его болезненными искрами и огнем, как они рвали его плоть и мучали его. Воспоминаний в его сознании не было, но боль и та ненависть, что сохранилась вот уже несколько сотен лет, еще крутились внутри.

Он схватил человека и поднял перед собой, желая раздавить его своими руками. Желая раздробить каждую косточку в теле, уничтожить эту мерзкую искру жизни перед собой.