Госпожа Дозабелда
Шрифт:
– Богам слава!
– дежурно отозвался тот и, нацепив фальшивую улыбку, спросил - Что желает усталый путник?
– Комнату до утра и поесть.
– Комнаты для неблагородных сословий все заняты, - с сожалением в голосе ответил управляющий и после небольшой паузы добавил.
– В общих комнатах свободных коек нет тоже. Если будет угодно, могу приказать постелить вам на конюшне.
Отсутствие свободных мест в начале зимы удивило Аэриоса, но он решил
– Прибыл давеча караван из Мориски, а с ним два десятка гвардейцев. В зал спускаются по два человека и сидят до тех пор, пока двое ещё не придут, а как смена придет, так к конюшне уходят и за крыльцом следят.
– А они не сказали, кого именно ищут?
– Господину видно сказали, а мы не спрашивали, да и стали бы они нам отвечать!
– Может быть, и ответили бы.
– Здесь не Кират, добрый господин, и за вопросы лишние плетью получить можно, а то и сабелькой.
Помня, что на нём доспех караванщика, Аэриос прошёл в чёрный зал и сел на свободное место. Принесённая подавальщицей большая плоская миска едва вместила в себя только здоровенную порцию традиционного керсутского блюда, а именно, полтора фунта чечевицы с жареным луком и шкварками и полдюжины пышущих жаром свиных колбасок. Сбоку по краю миски были аккуратно выложены тонкие ломтики копчёного свиного сала и несколько головок маринованного чеснока. В отдельной миске была подана маринованная с яблоками и виноградом капуста.
Как истинный ларигот, Аэриос предпочёл бы видеть вместо колбасок обжаренные на углях бараньи рёбрышки, а сало солёным. Чеснок же неплохо было бы заменить на солёные огурцы. Что до гарнира, то к чечевице он относился как раз нормально. Особой любви к гречке, свойственной всем киратцам, Аэриос не испытывал. Поэтому с равным удовольствием он ел и привозимый из далёкого Сиена безумно дорогой длинный рис, и простонародную чечевицу, которую потомки приплывших с далёкого севера завоевателей считали не достойной желудка подлинного ларигота.
Поболтав со словоохотливыми гномами, ожидавшими вторую декаду от мортагских властей разрешения на ввоз в королевство своих товаров, о тупости всех чиновников на земле и порождаемых ею убытках, Аэриос выпил полную кружку горячего, приторно сладкого местного вина и отправился спать. На конюшне он был в эту ночь не один. Пара эльфов-изгнанников с выжженными на правой щеке крестами о чем-то всю ночь оживленно спорили на своём певучем языке. Проснувшись утром, рыцарь решил первым делом наведаться к гномам. К сожалению, горные жители привезли на продажу лишь топоры, мотыги, косы и прочий инвентарь, да ещё пилы, но ни одного меча. Зато у них нашлась редкая травка, которой начавшие, по их мнению, слишком рано седеть гномы подкрашивают свои бороды. А ещё он купил у них небольшой навесной замок с секретом.
Отъехав подальше от границы, Аэриос остановился на постой в доме одного вконец разорившегося шляхтича, который
Мориска встретила Аэриоса проливным дождём. Так как седельные сумки пропали вместе с Чалым, необходимо было добыть одеяние человека благородного происхождения. В доспехе караванного стражника попасть ни в одно из условленных мест было невозможно, нечего даже и мечтать. Посетив нескольких портных, он заказал каждому по одному элементу одежды и всего через полдекады облачился в широченные шляхетские шаровары из крашеной в синий цвет крапивной ткани, такой же жупан и зелёный, тонкого сукна кунтуш. Голову его покрывала подбитая мехом крота рогатывка. Прежний наряд и доспехи он крепко увязал в узел и припрятал в сундук, входивший в комплект мебели в номере постоялого двора. Штатный навесной замок сундука Аэриос всё же временно заменил на гномий.
В корчму, где Гортом должен был появляться каждый третий, пятый и седьмой дни декады, тот так и не пришёл. В борделе у мадам Люльки в девятый день его тоже не было, и Аэриосу пришлось посетить игры. Большой цирк был и в Келелле, но там последние двести лет проходили только спортивные состязания и заимствованные из Рагезонии театральные представления. Цирк в Мориске использовался для гладиаторских боёв и казней, и практически весь световой день Аэриосу, всегда старавшемуся по возможности избегать посещения пыточной, пришлось смотреть на боль, кровь и смерть. Выносящего вазу главный шпион Киратского королевства нашёл в ложе для состоятельных господ рядом с королевской. Билет в неё стоил целый золотой, и, увидев наконец Гортома, Аэриос был искренне рад, что деньги потрачены не зря.
– Слава богам!
– поприветствовал он своего самого ценного агента.
– Богам слава!
– ответил придворный, и они начали непринуждённо обсуждать достоинства и недостатки гладиаторских школ и сравнивать с эстетической точки зрения различные способы казни. "Проиграв" Гортому две сотни золотых, Аэриос вскоре смог "частично отыграться", выиграв у придворного недорогой, но очень красивый тубус сиенской работы. Вечером по окончании игр они выпили по паре кружек вина в небольшой харчевне и крайне довольные собой разошлись.
– Где связник?
– Оллиук в ярости кричал на своих подчинённых - Я спрашиваю вас! Где связник!?
– Не было связника, ваша светлость!
– прошедших огонь, воду и медные трубы бывших гладиаторов трясло от страха.
– Сегодня подлый изменник отдал долг ростовщику! Где этот пройдоха взял двести дукатов? Не знаете? Так я вам скажу! Он взял их у связника! Где связник? Сукины дети! Я вас спрашиваю!
– Не знаем, ваша светлость!