Госпожа Дозабелда
Шрифт:
Покормив больного, она положила руку на его голову и была неприятно удивлена ощущением сильного жара, исходящего от него. Дабы избежать ошибки, Дозабелда склонилась над раненым и поцеловала его в лоб. Лоб оказался очень горячим, а больной слишком прытким, так как зачем то, забыв о своём ранении, полез обниматься.
– Лапы свои убери!
– взревела дочь защитника Белого дома и влепила Аэриосу оплеуху.
– Прости! Я думал...
– Он думал? Indjuk тоже думал! Жар у тебя! В-о-с-п-а-л-е-н-и-е! Пойду в лес травки искать.
– Какого бога мне следует молить?
– поинтересовался больной, который хоть человеком особо религиозным не был, однако никакой радости от перспективы загнуться в расцвете лет не испытывал, да и дел незаконченных было много, и умирать именно сейчас было бы с его стороны крайне безответственным поступком.
– Есть только один настоящий Бог, а все остальные - ложные!
– Какой же из всех богов настоящий?
– Тот, которому молюсь я!
– И как зовут этого бога?
– Зови его Бог Авраама, Исаака и Якова или просто Отец!
– А имя у этого отца есть?
– Зачем ему имя? Он же один. Других богов нет! Хотя можешь звать его Саваофом.
– сказав это, она вылезла из палатки и, захватив с собой на всякий случай Иллана, отправилась бродить по окрестностям в поисках хоть чего-нибудь целебного.
* * *
Иллон не смог ничего сделать. Просто не успел. Первым был убит Чинк: брошенная какой-то девчонкой миска разбилась о его голову, и пока тот приходил в себя, подлетевший к стражнику разбойного вида парень ударом сабли развалил бывшего гладиатора от левой ключицы до правого бедра. Вслед за Чинком в царство мёртвых ушёл и Рулук. Не имея возможности сбить Ветра с ног, он сначала пытался огреть его стулом, а после прижать столом к стене, но стол оказался слишком тяжёлым, и киратский шпион успел раскроить Рулуку голову своим странным мечом. Хон остался без головы, не успев даже вытащить саблю из ножен. Он всегда доставал её в самый последний момент, но сейчас, когда дичь была совсем близко, азарт охотника сыграл с ним злую шутку и один из лучших мечей королевства погиб от коварного удара в спину, которого совершенно не ожидал. Увидев, что превосходство не на их стороне, Иллон бросился на помощь остальным, но был сбит с ног броском большого глиняного кувшина, а когда снова поднялся на ноги, всё было, кончено и он предпочёл убежать. Вскочив в седло, единственный оставшийся в живых стражник поскакал в сторону мортагской границы, но не успевшая отдохнуть лошадь скоро пала, и он был вынужден идти дальше пешком, моля богов о том, чтобы за ним не было погони.
На третий день пути, когда страх быть настигнутым киратцами прошёл, в душе верного раба мортагской короны появились серьёзные опасения, что предстань он пред ясные очи начальства, как тут же будет назначен виновным во всех неудачах и, скорее всего, умрёт медленной, крайне мучительной смертью. Бежать в Кират было глупо, так как там со дня на день должен был состояться переворот, в результате которого к власти должны были придти такие люди, что на защиту от прежних хозяев надеяться было бы слишком наивно. Прибрежные королевства хоть и вели свои торговые дела по всему известному миру, в вопросах предоставления подданства признавали только право рождения, и не имевший в этих микроскопических странах родственников чужак мог рассчитывать только на участь раба на галерах. Рагнетия, славящаяся своими просторами, снежными зимами и никогда не прекращающимся бардаком,
– Слышь fraer, сабельку на землю кинь, а не то я стреляю, - раздалось из кустов.
– Я хочу говорить с атаманом!
– А зачем тебе с ним говорить?
– Надо!
– Кому надо?
– Мне надо!
– А мне не надо!
– Атаман, возьми меня в свою банду!
– Зачем?
– Я хороший боец!
– Зачем ты хочешь вступить в мою банду?
– В бегах я!
– От кого бегаем?
– Ото всех.
– Что, совсем ото всех?
– Ну, почти.
– Почти - это как?
– Рассказывать долго.
– Так мы не торопимся.
И Иллон рассказал обо всём без утайки, а после того как закончил рассказ, увидел перед собой двух парней и девчонку - причем все трое были в странной, мешковатого вида одежде из ткани цвета коровьей лепёшки.
– Вообще-то мы не разбойники, а povstancy, - сказал парень на вид семнадцати или чуть более лет, который был в этой троице старшим.
– Это как?
– не удержался от вопроса Иллон, услышав незнакомое слово.
– Сражаемся за свободу, равенство и эту... Как её? Social'nuju справедливость!
– сказала девчонка и, чуть подумав, добавила - Короче, мы выступаем за всё хорошее против всего плохого!
– И ради этого грабите одиноких путников на дороге?
– Что делать? Revoljucii нужны деньги, - как бы нехотя произнёс младший из парней и первым направился в лес по едва заметной тропке.
И "атаман", и его компаньоны - назвать эту троицу бандой Иллон даже спьяну бы не смог - вызывали у него ощущение дурацкого сна, но при этом он всё же ничуть не удивился, когда в тени леса к отряду пристроились сзади два эльфа, облачённых в длинные, покрытые, словно птица перьями, зелёными и жёлтыми лоскутами накидки, и, положив руки на оголовья мечей, дали понять новому члену банды, что с ними ему шутить не стоит.
Глава 7
Блестящий камушек в ручье Дозабелда заметила сразу.
"Пирит, наверное", - подумала она и нехотя опустила руку в воду. Вода была очень холодной, но дисциплинированная дочь защитника Белого Дома знала точно, что если начал что-либо делать, то обязательно доводи до конца, поскольку, бросив на полдороге начатое однажды, можно потом вообще перестать доводить начатое до конца, постоянно находя себе какое-нибудь оправдание. Сжав зубы, она нащупала на дне странный камень и очень быстро вынула его из воды. Несмотря на небольшие размеры, камень оказался необычайно тяжёл.