Госпожа генеральша
Шрифт:
Но интересно все-таки, откуда у Евгения нашлись деньги и на модные обновки сыну, и на магнитофон, и на оплату услуг домработницы. Почему же до сих пор были только классические сто рублей в месяц и ни копейки больше? Этот вопрос не давал Анне покоя весь вечер, пока она довольно бестолково тыкалась по квартире, пытаясь навести предварительный порядок, а потом прилегла: шов все-таки давал о себе знать.
Когда в замке повернулся ключ, она не без труда поднялась и вышла в переднюю встретить мужа. Вместе с ним в прихожую влилось облако совершенно
— Слушай, прости, я забыл, что тебя сегодня выписывают, — произнес он, касаясь мимолетным поцелуем ее лица где-то в области переносицы. — Ну, как ты?
— Как положено, — ответила Анна. — Ползаю вот по квартире потихоньку. На кухне пирог, могу чай подогреть.
— Спасибо, я сыт, — рассеянно сказал муж. — Шурка дома?
— Естественно, — с некоторым изумлением ответила Анна. — А где ему быть в такое время?
Евгений пожал плечами:
— Мало ли, парень взрослый уже. Просто музыки не слышно.
— Я попросила его надеть наушники. Кстати, откуда такой дорогой магнитофон?
— Из магазина. Можно мне пройти помыть руки? Или ты так и будешь держать меня в прихожей?
Меньше всего это походило на радостную встречу любящих супругов. Конечно, для Анны была не новость, что ее супруг, мягко говоря, скуп на нежности, но не до такой же степени! С соседями — и то вежливей обходится.
— У тебя неприятности на работе? — спросила она, когда Евгений, переодевшись в домашний костюм, появился на кухне.
— С чего ты взяла? Скорее наоборот. Но об этом мы с тобой попозже поговорим.
— О чем, об этом?
— О моей работе. Точнее, о моей зарубежной работе.
— А что, есть положительные сдвиги?
— В общем, да… Но об этом после. Скажи пожалуйста, что за операцию тебе делали?
— Ты мог поговорить об этом с лечащим врачом, — слегка побледнела Анна.
— Я поговорил с медсестрой, этого было достаточно. Аборт с осложнениями, так ведь?
Анна лишилась дара речи. Откуда он вообще взял такой диагноз.
— Какой аборт, Женя? Мы с тобой несколько месяцев не спали…
— Я не единственный мужчина на свете.
Как всегда в экстремальных ситуациях в Анне словно включался ироничный наблюдатель со стороны, четко фиксировавший все происходящее и не дававший впасть в элементарную истерику.
— Ты себя-то слышишь? — с огромным спокойствием спросила она. — Ты понимаешь, в чем меня обвиняешь? Причем на ровном месте, да еще в первый мой вечер дома.
— Я узнавал, что только в подобных случаях женщина не может больше иметь детей, поскольку лишается необходимых для этого органов.
— Возможно, я не в курсе. А ты хочешь еще детей?
— Нет, — быстро ответил Евгений. — Но еще меньше хочу быть обманутым идиотом.
— Так не будь им, — пожала плечами Анна. — Аборт — это плод твоей фантазии.
— Потому что ты больше не женщина?
«Пресловутая врачебная тайна, — с горечью подумала Анна. — Конечно, он побеседовал с какой-нибудь милосердной сестричкой, обаял ее, и та все выложила. Ей-то все равно. Предупреждал ведь меня профессор, ну, и что толку?»
— Молчишь, — с удовлетворением констатировал Евгений. — Значит, так оно и есть.
— На все остальные женские функции это не влияет, — тихо сказала Анна.
— Возможно. Но мне не хотелось бы иметь дело с выпотрошенной куклой.
Анне показалось, что ей дали звонкую пощечину. Она машинально вытащила из пачки мужа сигарету и неумело прикурила. Даже не закашлялась, как это обычно бывает с теми, кто курит впервые. Просто ничего не почувствовала. Было только предельно ясно, что после всего этого прежние отношения между ними вряд ли восстановятся. Так что если он действительно уедет на пару лет за границу… Хуже ей от этого не станет.
Евгений, кажется, понял, что перегнул палку и постарался дать задний ход:
— Прости. Я вовсе не хотел тебя обидеть. Ну, что я могу поделать, если у меня такое ощущение?
Анна пожала плечами.
«Придержать его при себе, — подумала она. — И вообще думать, прежде чем что-нибудь говорить. Хотя… он всегда был такой, с чего ему вдруг меняться? Просто я этого не замечала».
«Или не хотела замечать, — вмешался ехидный внутренний голос. — Лишь бы все было тихо и гладко, а выяснять отношения, скандалить — фи! Мадам всегда была выше этого».
Анна тряхнула головой, отгоняя наваждение. Не сейчас, во всяком случае. Не сегодня. Все постепенно выяснится и встанет на свои места.
Молча они допили чай. Молча же отправились спать, стараясь не разбудить сына, который уже спал сном праведника, богатырски раскинувшись на раскладном диване. Молча улеглись каждый со своей стороны постели, оставив между собой приличный зазор. Больше всего Анне хотелось заплакать, причем от души, всласть, но именно этого она позволить не могла: женских слез ее супруг не переносил. Как только услышит первые всхлипывания, встанет, Оденется и уйдет, причем неизвестно куда и насколько.
«И ведь это тоже было, — думала Анна, изо всех сил сдерживая слезы. — А я терпела. Всегда ровная, спокойная. Веселая. Всем довольная. Идеальная, все понимающая и всепрощающая жена. Вот и награда — за идеальность. Права Инна, трижды права: мужчины не понимают хорошего отношения, понимают это как вседозволенность для себя, любимых…»
За этими мыслями Анна как-то незаметно уснула. Наверное, действительно дома и стены помогают. А проснувшись, обнаружила, что времени уже десять часов утра и в квартире царит тишина. Значит, Шурка ушел в школу, а Евгений — на работу. Все правильно, жизнь продолжается. Только она впервые в жизни не принимала участия в процессе сборов своих мужчин. Все когда-то бывает впервые.