Госпожа моего сердца
Шрифт:
По рядам собравшихся пронесся ропот.
— Мадам, — сказал судья. — Я провожу расследование обстоятельств, повлекших смерть этого высокородного чужеземца. Мне предстоит выяснить, была ли она результатом несчастных и случайных обстоятельств, или же последствием злонамеренного преступления.
Меланта ничего не ответила. Лангли обратился к ней снова:
— Я не обнаружил других свидетелей, кроме этого юноши, по имени, э-э…
— Аллегрето, — подсказала она. — Он — незаконнорожденный сын дона Навоны.
— Да, моя госпожа. А это… — он посмотрел на Рука.
— Мой
Присутствующие даже не пытались сдерживать эмоций. В этом всеобщем реве Рук подошел к Меланте и встал с ней рядом.
— Да, и именно это я постоянно говорил всем. Сам архиепископ выслушал мое заявление о том, что моя жена под страхом смерти была вынуждена уйти к Навоне и опасалась говорить правду. — Он посмотрел на судью. — Если моего предыдущего боя в защиту своей чести и слова было не достаточно, то я готов сделать это еще раз.
Одобрительный гул со стороны англичан был остановлен судейским писарем. Лангли учтиво кивнул Руку.
— Я знаю об этом. Я сам присутствовал на вашем достойном поединке. Вы понимаете, надеюсь, что как мировой судья я обязан рассмотреть все обвинения, если таковые имеются, выдвинутые различными сторонами. Если только я не найду свидетельств и подтверждений истинности выдвигаемых обвинений, то никакого другого поединка и не потребуется.
— Они погубили моего лорда Джиана, — закричал итальянец. Он указал на Рука. — Слушайте все, он много раз угрожал моему господину и даже пытался напасть на него. Он хотел украсть у моего господина его будущую жену. Все знают об этом! И все знают, что он был мертв, а теперь вдруг оказался с ней почти сразу же после смерти моего господина. Это они замыслили коварный злобный план и погубили его, гнусные злодеи. Аллегрето хочет занять место своего отца, которое иначе досталось бы будущему законнорожденному наследнику. А те двое получат возможность заниматься друг другом беспрепятственно.
— Я еще раз спрашиваю вас, какими доказательствами вы располагаете?
— Вы не хотите поискать других свидетелей?. Неужели вы решите положиться на слово этого низкорожденного лгуна?
— Он поклялся, — сказал Лангли. — Я целый день пытаюсь найти других свидетелей, но нисколько не преуспел в этом.
— Мой господин не станет падать с лодки! — резко ответил итальянец. — Он не такой дурак.
— Воистину любой человек может потерять равновесие, споткнуться либо поскользнуться и упасть. И мне кажется, что у него было достаточно золота при себе, которое могло увлечь его на дно.
— Тьфу! — итальянец сделал вид, будто плюет на Аллегрето, но на самом деле не сделал этого. — Вы ничего не знаете! Теперь он получит огромное наследство!
— Я не убивал своего отца, — произнес Аллегрето. — Морелло, ты же знаешь, как я люблю его.
— Какая любовь! — презрительно крикнул Морелло. — Когда он мертвый лежит у твоих ног.
— Я ЛЮБЛЮ ЕГО! — закричал Аллегрето. Боль и горе его голоса были настолько явными, что все умолкли.
Рук с возрастающей тревогой наблюдал за Аллегрето, опасаясь, что тот в своем горе не выдержит
Тот не выдержал взгляда и отвернулся.
— Я все еще не услышал достоверных свидетельств о том, что юноша говорит неправду, — сказал Лангли. Он потребовал принести библию и распятие. —
— Лорд Руадрик, вы подтвердите свою невиновность клятвой?
— Да, — ответил Рук. Он положил руку на священное писание и поклялся, что не убивал Джиана Навону. Затем поцеловал распятие и перекрестился.
— Моя госпожа?
Меланта повторила клятву Руадрика чистым и ясным голосом. Судья посоветовался со своим помощником и заявил:
— У меня нет оснований продолжать разбирательство.
Его слова были встречены криками одобрения со стороны англичан и злобными восклицаниями со стороны итальянцев. Когда снова удалось добиться тишины, судья продолжил:
— Что касается своих брачных уз, то лорд Руадрик заявил, что он готов силой оружия доказать свое слово. Должен ли я понимать вас так, что вы готовы вступить с ним в поединок?
Морелло передернуло, и он ничего не ответил.
— Если нет, то я полагаю, что спокойствие и мир должны быть установлены тем, чтобы все праздно пришедшие удалились и разошлись по своим делам, а два десятка иностранцев из Италии покинули бы эту страну не позднее завтрашнего дня.
Рук сумел подозвать к себе Аллегрето, поманив того пальцем. Сборы к отплытию начались сразу же и шли полным ходом. Меланта не пожелала возвращать почти ничего из того, что было погружено на корабли, кроме нескольких сундуков и своей кровати. Кречет, конечно же, был доставлен с корабля обратно первым. Зато она не захотела иметь в Англии никого из своей итальянской свиты и даже не оставила себе ни одной девушки — итальянки.
Сейчас Рук находился у выхода из зала, в котором все это время Аллегрето по-прежнему стоял возле тела Джиана Навоны.
Рук посмотрел на одежду подошедшего к нему юноши и заметил:
— Ты все еще мокрый. У тебя что, нет сухой одежды?
— На кораблях. — Сейчас юноша казался совсем молодым, его обычная самоуверенность и чувство превосходства исчезли. — Мне переодеться сейчас же?
— Да. Я прикажу, чтобы тебе доставили сухую одежду прямо сюда.
Он повернулся, но юноша остановил его и шепотом произнес: «Кара».
— Я отвез ее к человеку, с которым она обручена, как она просила. Сейчас они уже уехали.
— Куда?
— В замок моей госпожи у леса Савернейк. Так мне сказали.
Аллегрето кивнул.
— Ты возвращаешься с остальными, Аллегрето?
— Навона — это все мои люди, зеленый человек. Я должен заняться ими. И потом ведь есть еще люди Монтеверде, затем — сам Риата.
Эти имена ничего не говорили Руку: были ли они названиями замков, или городов, или именами людей? Поэтому он только сказал:
— Берегись своего друга Морелло.
— Морелло! — Аллегрето пожал плечами и презрительно усмехнулся.