Госпожа Печалей
Шрифт:
Венцеслав смотрел на стекло. Каждый осколок показывал разные виды одного и того же места. Сперва ему показалось, что перед ним — колоссальный город, но, приглядевшись, он увидел, что гигантские стены окружают титанический погребальный комплекс: улицы склепов и гробниц, обелисков и могил сходились к грандиозному мавзолею, украшенному хрустальными статуями и алебастровыми колоннами. Одна из статуй изображала слишком хорошо знакомую Венцеславу фигуру: окутанную саваном Госпожу Печалей. Увидев ее, он понял, что это за строение.
— Могильный двор леди Олиндер.
Оракул под Вуалью кивнула. И снова ее
— Чтобы штурмовать оплот леди Олиндер, нужна невиданная армия, сравнимая численностью с разоряющими Шаиш ордами Хаоса, — провозгласила провидица. — Но есть другой путь. Тайный путь. Путь, которым может воспользоваться горстка врагов Госпожи Печалей — если они достаточно храбры и целеустремленны, — чтобы проникнуть в сокровенное святилище мортарха. Туда, где проклятие, наложенное на Двойные города, может быть разрушено. — Она постучала пальцем по одному из фрагментов, и в стекле возник каменный гроб с высеченными на нем погребальными розами, лишенный каких-либо надписей.
— Но проницатель показал, что Яхангир — единственный, кто мог бы снять проклятие, — заметил Венцеслав.
— Будущее находится в постоянном движении, — ответила Оракул под Вуалью, — как и могильные пески на краю реальности. То, что в один миг несомненно, в следующий становится невозможным. Яхангир, возможно, уже исполнил свое предназначение, просто вынудив вас прийти сюда. — Она кивнула на чашу и образы в ней. — Я показала вам путь, пройдя которым вы можете извлечь победу из поражения. Тайна эта известна немногим. Теперь секрет ваш. И что вы с ним сделаете?
Венцеслав повернулся и взглянул в глаза своих товарищей.
— Это, наверное, безумие, но, если существует шанс остановить Госпожу Печалей и снять проклятие, по-моему, мы должны им воспользоваться.
Махьяр серьезно кивнул:
— Зигмар благоволит дерзновенным и храбрым. Нам дали шанс. Леди Олиндер не ожидает, что мы нападем на нее после уничтожения армии на мосту.
— Значит, все мы согласны, — подытожила Кветка. — Мы знаем, сколько страданий и смертей несет проклятие нашему народу. И не можем упустить возможность избавить людей от мучений.
— Как нам найти путь, ведущий в пещеру? — спросил Венцеслав, указав на картинку в стекле.
— Будет лучше, если я сама вам его покажу, — сказала Оракул под Вуалью. И вновь в комнате зазвенел ее мелодичный смех. — Не удивляйтесь так. Я же говорила, что у нас общий враг и только дело величайшей важности может заставить меня покинуть убежище. Но ничего более важного, чем возможность положить конец одной из древнейших вендетт леди Олиндер, я и представить не могу.
Кветка и Махьяр улыбнулись, лица их посветлели — такую уверенность внушила им Оракул под Вуалью. Но душу Венцеслава омрачил голос, шепнувший кое-что ему в ухо. Голос провидицы.
Пророчество будет исполнено, только если ты будешь остерегаться предательства изнутри.
Глава одиннадцатая
Ночь раскинулась над холмами, принеся с собой
Ученая вернулась в маленький лагерь, разбитый их отрядом на плато. Сорайя и Махьяр подкармливали костер хворостом, собранным Омидом и Зорграшем на краю Болотных Курганов. Солдат и проводник лежали на земле чуть в стороне от огня, пытаясь уснуть там, где не слишком жарко и не слишком зябко, хотя частота, с которой то один, то другой ворочались и переползали, говорила о том, что найти такое место довольно затруднительно.
Венцеслав и Оракул под Вуалью сидели чуть дальше от костра, рядом с носилками Гаевика. Капитан задумчиво и обеспокоенно наблюдал за тем, как провидица оказывает чародею помощь. Кветка понимала, что он сейчас чувствует. Было что-то смутно непристойное в том, как пальцы в черных перчатках поглаживали лицо Гаевика. Словно тощий голодный паук играл со своей добычей, дразня ее, вытягивая последние капли ужаса из запутавшейся в сетях жертвы — перед финальным яростным броском.
Кветка тряхнула головой, пытаясь избавиться от столь омерзительных сравнений. Оракул под Вуалью хотела помочь. Она старалась расшевелить сознание Гаевика, исцелить повреждения, причиненные его психике остаточными призрачными вибрациями зеленого народца.
— Тебе надо отдохнуть, — сказал Венцеслав Кветке, заметив ее нервозность. — Завтра нам предстоит долгий путь.
— Как я могу спать, когда он борется за свою жизнь? Даже не за жизнь, за разум! — Она посмотрела на чародея, и на мгновение в глазах женщины мелькнула нежность. — Не думаю, что он стал бы рисковать собой, если бы меня там не было. Ему не хватает знаний и опыта, но в магическом искусстве он весьма искушен. Он должен был понимать, какой опасности подвергает себя.
— Он понимал, — сказала Оракул под Вуалью, не поднимая глаз. — И пошел на риск — ради любви. Им двигало нечто куда более личное, чем ваши поиски или спасение ваших городов. Он знал, сколь странны и не похожи на человечьи обычаи сильванетов, и все же впустил в себя их дух в надежде спасти ту, которую ценил больше собственной жизни.
Чувство вины оказалось весьма болезненным. Кветка знала, что Гаевик питает к ней уважение и интерес, но даже не подозревала до какой степени. А оттого, что она не могла ответить ему тем же, это знание ранило еще глубже. Эта сторона ее жизни давно уже заперта наглухо. Умерла, и никакая магия не способна поднять ее из могилы.
— Он поправится? — сухо спросил Венцеслав. Глаза его были как два осколка камня. — Он будет задерживать нас, если мы потащим его дальше.
— Ты не бросишь его! — задохнулась Кветка. — Ты не можешь просто бросить его, как изношенный башмак!
Венцеслав сердито глянул на нее.
— Я буду делать то, что необходимо, — заявил он. — Возможно, Гаевик и не думал о Двойных городах и нашей миссии, открывая свой разум зеленому народцу, но я такой роскоши позволить себе не могу. У нас есть шанс снять проклятие леди Олиндер. Шанс, который может никогда больше не представиться, и рисковать им нельзя. Ни ему. Ни мне. Никому.