Госпожа победа
Шрифт:
— Успеть раньше, — Видное Лицо положило перед шефом какую-то бумажку.
— Ты что, совсем охуел?
— Это не нам нужно, — сказало Видное Лицо. — Это стране нужно. Старик — законченный наркоман. Крутят им, как хотят. Вы себе представляете, о чем они там без вас насовещаются? Если что-то хорошее задумали — почему вас не позвали?
Пренеприятнейший молчал. То, что ему предлагали, было не только страшно — немыслимо.
— Упустят Крым, — сказало Видное Лицо. — Всем насрать. Каждый
Пренеприятнейший молчал.
— Большинством голосов. Они там проваландаются еще долго, мы все успеем.
— А не страшно?
— Есть кое-что пострашнее.
— Хорошо. Действуй. Постой. Что с девкой?
Видное Лицо смущенно крякнуло.
— Упустили девку, — сокрушенно сказал он. — Моя вина.
— И что мне теперь с тобой делать? — Пренеприятнейший начал постукивать пальцами по столу. — Ну свинью мне подкинули… Это же уму непостижимо! Знать бы, кто…
— Работаем, — смиренно вставил Видное Лицо. — Перехватили ее, надо думать, ГРУшники.
— ГРУ, — процедил Пренеприятнейший. — Висит ГРУша, нельзя скушать…
Видное Лицо непритворно вздохнуло по поводу несъедобности упомянутого фрукта.
— Кстати, — небрежно сказало Лицо, — в руках ГРУ еще один любопытный гусь. Крымский контакт Востокова, офицер.
— Та-ак… Не отдают?
— Что-то крутят. Говорят, что они его потеряли в Крыму. Вроде как при сопровождении в аэропорт его отбили свои.
— Может, так оно и есть?
— Тогда бы он у своих появился. А он не появлялся.
— Какие соображения?
— Думаю, его прячут. И обрабатывают. Кто-то копает под нас (имя-отчество), и хорошо копает. Глубоко. А вдруг они затребуют Востокова?
— Не отдадим, — твердо сказал Пренеприятнейший. — Ты прав, надо успеть раньше.
Пауза.
— Разрешите идти? — спросило Видное Лицо.
— Иди.
…Она ждала, ждала на скамейке в полумраке, ждала, когда длинные тени легли ей под ноги, когда засиял радужными струями фонтан «Дружба народов»… Ждала, пока он не приехал и не встал перед ней молчаливой тенью.
— Я еле выбрался, — сказал он. — Пошли.
Они вышли из-под арки на шумную улицу.
— Зачем ты позвала меня? Что хотела мне сказать? Ты понимаешь, как ты можешь меня подставить? Ты понимаешь, что теперь между нами ничего быть не может, это ты понимаешь? — он обстреливал ее вопросами, не давая времени отвечать. — Мы с отцом сейчас ходим по ниточке, и вдруг ты позволяешь себе такое.
— Я же не нарочно, — просипела она. Голос вдруг исчез куда-то, как при ларингите.
— Я понимаю. Не хватало еще, чтобы ты это нарочно. Нина, я только за тем и приехал, чтобы сказать тебе: не трогай
Он быстро чмокнул ее в щечку и исчез в потоке людей.
Ниночка стояла у входа в метро, и люди огибали ее, окаменевшую московскую Ниобу, не узнавая в этой выгоревшей женщине популярную телеведущую.
— Гражданка, не загораживайте проход, — сказала тетка в синем мундире. Ниночка тупо уставилась на громадный бюст в сигнальных огнях пуговиц, потом сделала шаг назад, потом повернулась и побежала. Через двести метров сменила бег на быстрый шаг и шла, шла, шла пустеющими улицами…
Она остановилась возле телефона-автомата. Задумалась. Ее остановила какая-то мысль, но мысль эта была тут же потеряна. Нина попробовала ее найти, вспомнить.
Телефон-автомат. Она сунула руки в карманы. Визитная карточка. Прямоугольничек тонкого и плотного картона.
Она шагнула в стеклянную будку, беспощадно перехватив очередь у толстяка с «авоськой», из которой жалобно торчали синие куриные ноги.
— Полковник Сергеев?
— Да, Нина!
Он узнал ее мгновенно. Ждал?
— Я согласна.
— Где вы? Поезжайте на метро — обязательно на метро! — к своему дому, но туда не идите, ждите у выхода из метро, на углу, я сам за вами приеду.
Ниночка повесила трубку и, выходя из будки, поймала благодарный взгляд толстяка с «синей птицей».
Темнота сгущалась. Толстяк покинул будку, выслушав серию длинных гудков в трубке. Помялся у перехода, подошел к Ниночке.
— Девушка, а, девушка… Вас проводить?
— Нет, спасибо.
— Здесь опасно ночью одной ходить.
— Ничего, я как-нибудь.
— Ну, как хотите… — сказал толстяк.
Ниночка спустилась в метро, как во сне, доехала до своей остановки. Улица была пуста. Случайные прохожие, на крейсерской скорости следующие вдоль улицы, не в счет. Не в счет и редкие машины, молекулы одностороннего движения: темный «москвичек», ушастый «запорожец», белая карета «скорой помощи»…
Против ее ожиданий, карета не проехала дальше по улице, остановилась на углу. Задние двери открылись, оттуда вышли женщина-врач и двое парней-санитаров.
— Девушка, простите, это дом шестнадцать?
— Я не знаю… «Странно, — подумала она, — а ведь действительно не знаю, хотя уже лет семь живу в этом районе…»
Она почувствовала легкий укол, рефлекторно дернулась:
— Что вы де…
— Тихо! — сверкнула глазами женщина-врач. Ниночка почувствовала хватку больших ладоней на своих плечах…