Госпожа Смерть
Шрифт:
— Ты желаешь погубить целый город, мой мальчик? — спросил Натан. — Или, быть может, всего одну деревню?
Бэннон моргнул, все еще пытаясь понять значение их слов.
— Вы имеете в виду, что они… ядовитые?
Лицо Никки сгладилось в завораживающей ухмылке, когда она покатала толстый стебель пальцами, не касаясь срезанного конца.
— Цветок смерти имеет множество применений. Из лепестков можно сделать чернила, настолько смертоносные, что любая жертва, которая читает послание, написанное ими, умрет мучительной и долгой смертью. Потребление даже одного семени вызовет ужасные мучения, сравнимые с проглатыванием
Живот Бэннона скрутился в узел.
— Я… я не думал…
Никки продолжала:
— Настойки, экстракты и зелья могут быть сделаны из всех частей этого цветка. Алхимики и лекари императора Джеганя проверяли различные смеси на своих пленниках. — Она вскинула брови. — В этих экспериментах погибло около пяти тысяч человек. Лагеря для испытуемых стали известны как «Места криков». Император Джегань ставил свой шатер поблизости, чтобы засыпать, слушая эту «музыку».
Бэннон почувствовал слабость. Он стоял, дрожа, и смотрел на цветы в своей руке, боясь пошевелить пальцами.
— Даже прикосновение сока к коже приведет к сыпи и лопающимся фурункулам. — Никки посмотрела на цветок, который держала сама, явно впечатленная, хотя совсем не так, как того хотел Бэннон. — Я тебе очень благодарна. Никогда не знаешь, когда могут потребоваться подобные меры. — Она аккуратно завернула цветок в обрывок ткани и засунула его в свой тюк. — Я осталась довольна, чтобы ты знал.
В замешательстве и страхе, что его ладони и руки вот-вот покроются язвами или взбухшими нарывами лишили юношу дара речи. Он обернулся и стрелой помчался навстречу ветру в сторону сосен, в намерении добраться до пруда и ручья. Добежав до заросшего берега, сразу бросил цветы смерти в водоем, так далеко, насколько мог, затем опустился на колени и погрузил руки в пруд, зарыв пальцы в песок. Он вычищал и скреб ладони, пальцы, запястья и руки. В отчаянии Бэннон пытался вспомнить любое место, куда касался цветок смерти. Набрав воду в ладони, юноша собрался облить лицо, но не осмелился поднести руки ко рту или глазам.
Даже когда его ладони выглядели чистыми, он погружал их в песок, вычищая снова и снова. Молодой человек тер ладони уже много раз подряд, пока не стала стираться кожа на пальцах, не порозовели ладони и не заболели костяшки. Наконец, Бэннон отступил, тяжело дыша, все еще опасаясь, что яд попал внутрь.
Он сглотнул. Что еще можно сделать? Здесь противоядия не найти… если оно вообще существует.
Сердце бешено колотилось, пульс мчался наперегонки, и он изо всех сил пытался обрести самообладание. Наконец, юноша оставил пруд и побежал, чтобы догнать Никки и Натана.
В сумерках четыре карликовых оленя прокрались из эвкалиптового леса, где в течение дня отдыхали в тенистых зарослях. Сейчас они отважились выйти, аккуратно ступая копытами по веткам, пока пробирались по едва заметной звериной тропе.
Хотя на прибрежных мысах шастали несколько крупных хищников, олени обладали природной осмотрительностью, и тихо пробирались к пресноводному водоему, где устраивали водопой каждую ночь после заката. Олень неуверенно и пугливо приблизился к краю пруда. Животные сделали несколько шагов, затем остановились, их уши
Олень почувствовал что-то неладное. Вода была гладкой и прозрачной, как всегда, но они заметили, не осознавая, мерцающие серебряные очертания, плавающие на поверхности пруда. Сотни маленьких рыбок, которые всегда мелькали, словно маленькие зеркальные вспышки в последних солнечных лучах, теперь всплыли к верху брюшком, окрасив воду пятнами.
Олень изо всех сил пытался понять, что изменилось. Застыв, как статуи в лесу, животные ждали долгие минуты, но никто к ним не приближался и не нападал. Наконец, один из оленей погрузил морду в воду и стал пить. Двое присоединились, напившись вдосталь. Когда настала очередь самца, тот тоже утолил жажду и все исчезли в сумеречных тенях…
К следующему утру множество рыбок все еще дрейфовали на поверхности, хотя некоторые уже начали тонуть. Четыре карликовых оленя также лежали мертвыми на берегу.
Глава 21
Они расположились в укрытии зарослей кипариса. Ночью утих сводящий с ума заунывный бриз, что позволило расползтись густому туману. Холодные, мокрые заросли добавили уныния всем троим, пока они прижимались к небольшому костру, подкидывая влажные веточки в попытке сохранить пламя. Никки использовала магию для поддержания огня, но пламя давало слишком мало тепла.
Никки никогда особо не заботилась о собственном комфорте, пока могла сохранять дееспособность. Теперь, когда они потерпели кораблекрушение на неизвестном побережье, несмотря на то, что каменная пирамида неожиданно подтвердила их направления в Кол Адэр, она не могла предположить, сколько миль им нужно будет пройти, прежде чем они найдут какое-нибудь поселение в этой дикой прибрежной пустоши.
Никки напомнила себе, что несмотря на безлюдность этой земли, какой бы она ни была суровой и дикой, — теперь она была частью Д'Харианской империи. Никки выполняла то, что и обещала лорду Ралу, и, если уж на то пошло, шла бы от одного края мира к другому, окажись это необходимым. Но ни она, ни Натан не могли продолжить свои поиски, пока не найдут какую-нибудь деревню или город.
Наконец утро осветило мрак, и Никки перестала тратить усилия на то, чтобы поддерживать бесполезный костер.
— Мы должны двигаться дальше. Это нас немного согреет.
Натан распутывал свои длинные белые волосы гребнем из черепахи.
— Я не знаю, сможет ли даже бег держать нас в тепле. — Он разочарованно глянул на свою влажную и мятую рубашку. — Никогда не осознавал, как много раз полагался на свой дар. Немного магии всегда позволяло мне согреться в ветреный, промозглый день, подобный этому.
Никки взвалила на плечо свой тюк.
— Нам не станет холоднее, чем сейчас, но хоть пройдем подальше.
Бэннон прищурился, глядя в туман.
— Но как мы увидим, куда идем?
— Увидим, когда туда доберемся, — сказала Никки.
Натан спрятал свою книгу жизни в кожаную сумку и застегнул клапан.
— Сомневаюсь, что сегодня смогу добавить хоть немного подробностей на свою карту.
Они отправились в путь. Руководствуясь шумом океана справа, путники держались подальше от края, чтобы оставаться в безопасности.