Госпожа Удача
Шрифт:
— Мамочка, — прошептал Тай мне на ухо, и я опустила голову и посмотрела на свою руку, вцепившуюся за край столешницы.
— Э-э, привет, милый.
Тишина, затем:
— Что?
Боже, он услышал это в моем голосе.
— Меня… э-м… — Я сглотнула. — Меня остановили по дороге домой.
Теперь в трубке воцарилась гробовая тишина, но на кухне большой сердитый мужчина прорычал:
— Мать вашу.
Когда тишина по телефону затянулась, я прошептала:
— Тай?
— Пожалуйста, скажи, что
— Нет. — Я все еще шептала.
— Тебя поимели?
— Крэбтри, — подтвердила я. — Пока не остановился другой полицейский, по имени Фрэнк, и он…
Тай не дал мне закончить, отрезав:
— Понял.
— Дорогой, я…
— Потом, детка.
— Тай, я…
— Детка, потом.
И он отключился.
Дерьмо.
Дерьмо, дерьмо, гребаное дерьмо!
Я опустила руку с телефоном, посмотрела на Джулиуса и прошептала:
— Мне не следовало говорить ему,
Джулиус покачал головой.
— Мою женщину останавливает какой-то продажный коп, е*бет ей мозги, приводя в такое состояние, в котором ты сейчас, вместо того, чтобы иметь дело со мной, и она бы мне не рассказала, я бы потерял гребаный рассудок.
Я кивнула. Хорошо.
Затем я спросила:
— Он все равно потеряет рассудок?
Джулиус не сводил с меня глаз.
— Не знаю, куколка. Но знаю, что его гнев не коснется тебя.
— Он многое потеряет, если его гнев коснется кого-то другого, — тихо напомнила я ему дрожащим голосом.
— Да, Лекси, но он мужчина, и это его решение — потерять контроль, чтобы доказать, что никто не е*ет мозги его женщине. Ты просто должна позволить ему принять решение, а потом смириться с ним.
И тут меня начало трясти и не только.
В глазах у меня стояли слезы.
Затем я оказалась в медвежьих объятиях, Джулиус крепко обнял меня, пока его слова давили на меня тяжким грузом.
Я все еще не знала, правильно ли поступила.
Я узнаю это позже, после того, как возьму себя в руки, после того, как Джулиус поможет мне принести продукты, и я их уберу, и после того, как я попытаюсь успокоиться, выпив пива, что мне не удастся.
Совершенно.
*****
Тай с грохотом распахнул заднюю дверь, и мой взгляд уже был там, потому что я слышала, как к дому подъехала патрульная машина.
Я почувствовала надежду. Он был дома. Не в тюремной камере, где какой-нибудь грязный коп позвонит его надзирателю, запустив процесс оформления документов для отправки моего мужчины обратно в Калифорнию.
Я думала, это хорошо.
Выражение его лица говорило, что я ошибаюсь.
Я почувствовала, как побледнела, а потом у меня перехватило дыхание, когда его взгляд остановился на мне, и его мощная рука захлопнула дверь так сильно, что стекло задребезжало, чудом
Джулиус мгновенно прочувствовал атмосферу, шагнул к Таю и прошептал:
— Уок.
Тай не сводил с меня глаз. Его длинные ноги в мгновение ока принесли его к островку; он остановился напротив меня и опустил руки на столешницу так, что стало ясно, он хочет использовать их для чего-то другого.
Как только его руки коснулись стойки, он объявил:
— Ездил к Тейту.
Я кивнула, потому что считала, что это хорошо. Это лучше, чем потерять рассудок и отправится к Роуди Крэбтри.
Тем не менее, я была смущена, потому что он выглядел не просто взбешенным. Он выглядел разъяренным.
— Ездил к Тейту, — повторил он.
— Хорошо, — ответила я.
Внезапно он наклонился вперед так, что я отпрянула назад, хотя нас разделяла столешница, и заорал:
— Я ездил к Тейту, Лекси!
— Хорошо, — прошептала я.
— Он сказал мне, — продолжал он, и я покачала головой, все еще сбитая с толку.
— Что сказал?
— Сказал, что ты со мной играла.
У меня перехватило дыхание.
О, Боже.
О, Боже.
— Что? — выдавила я сквозь застрявший в горле воздух.
— Я не мог поверить, только не ты, — ответил он.
— Тай…
— Только не ты, — повторил он.
— Тай, — прошептала я, снова начав дрожать, зная, что это плохо, очень плохо, самое худшее, и он двинулся, его длинные ноги несли его к лестнице, а я наблюдала за ним, все еще в смущении, но и в ужасе. В таком состоянии я могла только смотреть на лестницу и не двигаться.
Происходило что-то плохое. Очень плохое. Катастрофически плохое.
И я знала, что.
И я хотела, чтобы мои ноги понесли меня к лестнице, чтобы я могла разобраться с Таем наедине, но была так напугана тем, что сделала, и его реакцией на это, что не могла заставить ноги двигаться.
— Я поговорю с ним, — пробормотал Джулиус, но я все еще не двигалась, хотя увидела его на лестнице, потому что все еще смотрела на нее.
И я все смотрела, чувствуя, как дыхание застревает в горле, сердце сильно и быстро бьется в груди, ладони зудят, а горячая кровь неистовым потоком мчится по венам.
Потом я увидела движущиеся ноги и услышала рык Тая:
— Не твое дело, брат.
— Уок, послушай меня…
— Не твое гребаное дело, — отрезал Тай, обогнул лестницу и направился прямо к островку.
Он швырнул на него пачки наличных.
— Пятьдесят кусков. Твоя оплата. Я ухожу, у тебя есть час, чтобы вытащить свою сладкую задницу из моего дома.
Происходило что-то плохое. Очень плохое. Катастрофически плохое.
И я знала, что. И по его лицу я поняла, что он говорит серьезно.